Но вместо радости или торжества Ханну снова охватил страх — ее постоянный спутник. Удушливая паника сжимала горло. Дыхание стало резким и поверхностным. Сердце пустилось вскачь, а адреналин бурлил по венам.
И что дальше?
Беги.
В воздухе пахло затхлостью и плесенью.
Ханна моргнула в темноте, едва различая деревянную лестницу, ведущую наверх, к другой двери с ободком света внизу и по бокам, словно та маяк, манивший ее к себе.
Обычная деревянная дверь, как и в любом другом доме. Никакого металла. Ни усиленной рамы. Ни электронного замка. Просто дверь. Обычная дверь, ведущая в яркий и страшный мир.
Она оглянулась и обвела взглядом комнату. Свою крошечную, тесную тюрьму.
Может забрать что-то с собой? Тетради, заполненные стихами и песнями? Нет. Их она брать не будет.
Ханна решила оставить все, сбросив свое прошлое «я», как гусеница сбрасывает кожу.
«Это будет не так-то просто», — прошептал голос в ее голове.
Она не стала обращать на него внимания.
Позже у нее будет время, чтобы подумать. А сейчас ей просто нужно выбраться отсюда.
Здоровой рукой Ханна ухватилась за перила, а искалеченную руку положила на свой раздутый живот, как бы поддерживая себя. Затем начала подниматься.
Шаг за шагом. Раз, два, три. Вдох, выдох. Шесть, семь, восемь.
На верхней площадке лестницы она в нерешительности остановилась. Ее снова сковал страх.
Что ожидало на той стороне? Свобода или очередная ловушка?
Там мог находиться тюремщик. Сидеть за кухонным столом, ожидая ее и улыбаясь, как Чеширский Кот.
Очередная ловушка.
Он играл с Ханной, как скучающий кот со своим обедом. Дразнил ее.
Она больше не сможет спуститься обратно по этой лестнице. Не выдержит. Ее разум расколется на тысячу осколков и никогда больше не вернется к ней. Просто превратится в пыль.
Но Ханна не собиралась возвращаться обратно в тюрьму. А значит, оставалось двигаться лишь вперед.
Она повернула ручку и толкнула дверь.
В глаза ударил яркий свет.
Казалось, огромный прожектор светил ей прямо в лицо, а лучи, словно иглы, пронзали мозг.
С приглушенным криком Ханна рухнула на ступеньки, чуть не упав назад. Она едва удержалась за перила, ударившись о выступ. Боль обожгла ее коленные чашечки.
Закрыв лицо левой рукой, она крепко зажмурилась. Ее глаза щипало и саднило. А по щекам текли горячие слезы.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем Ханна смогла хотя бы мыслить, несмотря на ослепляющую боль, шок и смятение.
Дневной свет.
Ее глаза привыкли к искусственному освещению, и уже много лет не видели солнца. Сетчатка глаз не выдерживала яркого света.
Паника снова грозила овладеть ею.
Как же она сбежит, если ничего не видит?
Ханна и так уже была слаба, искалечена и беззащитна, как же она сможет двигаться вслепую?
Ничего не получится. Не получится.
Тюремщик найдет ее. И когда сделает это, то разозлится не на шутку. Он снова сломает ей пальцы рук, потом пальцы ног, запястья. Мучитель возьмет свой нож. Отрежет ей пальцы один за другим и будет смотреть, как Ханна истекает кровью…
«Прекрати»! — вскричала про себя Ханна. — «Просто прекрати»!
Она боролась с туманом безумных мыслей, мелькающих в ее голове. Ей нужно мыслить ясно, иначе она никогда не выберется отсюда живой. И никогда больше не протянет руки к сыну и не заключит его в объятия.
Ханна не ослепла. Ее глаза привыкнут. Просто придётся подождать.
Однако, времени у нее нет. Кто знал, когда вернется тюремщик. Через неделю? Через день? В ближайший час?
Ханна даже не знала наверняка.
Возможно, он уже здесь. Поджидал ее, притаившись недалеко и наблюдая. Или, может быть, ублюдок находился во дворе, и как только она споткнется или издаст какой-нибудь звук, он сразу же примчится, чтобы затащить ее обратно в тюрьму.
Она замерла, заставив себя сделать глубокий вдох. Затхлость подвала исчезла. Воздух пах свежестью — пусть и немного пыльной, прохладной, но не морозной. Около пятнадцати градусов тепла.
Напрягла слух, пытаясь уловить любой звук: шарканье шагов или приглушенное дыхание, чтобы осознать, что не одна, и что рядом находится он, наблюдающий за каждым ее движением, ожидающий подходящего момента, чтобы наброситься.
Ничего. Лишь гул собственного пульса, отдающийся в ушах. Абсолютная тишина давила на барабанные перепонки.
Ханна затаила дыхание, прислушиваясь.
По-прежнему тихо. Ей стоило поверить, что тюремщика здесь нет. Если он все же здесь, то она умрет. В любом случае. Но если его нет…
Возможность снова оказаться в плену нарастала с каждой минутой.
Ханна не могла здесь оставаться. Она должна сбежать как можно дальше. Должна убраться отсюда к чертовой матери. Куда угодно.
Не открывая глаз, коснулась здоровой рукой своего живота.
Он придет за ней. В этом она не сомневалась. Тюремщик будет пытаться найти ее прежде, чем она успеет позвать на помощь. Прежде чем расскажет о нем.
И ей нужна фора. Каждый час и каждая миля отдаляли ее от этого места.
«Думай! Шаг за шагом. Ничего лишнего. Не трать время на пустые размышления, потому что время ускользает. На счету каждая секунда».
Сначала главное.