На грани краха (ЛП)

Он зубами стянул перчатки и вылез из куртки. Поморщившись, закатал окровавленный рукав рубашки. Пайк стиснул зубы при виде раны.

В нескольких местах клыки прокололи кожу, достаточно глубоко, чтобы порвать мышцы. Все выглядело хуже, чем есть на самом деле. Ему повезло, что челюсти собаки не раздробили ему предплечье.

Пайку удалось застрелить бешеное животное до того, как оно успело причинить серьезный вред. Если бы не толстая куртка и слои одежды в качестве защиты, пес разорвал бы ему горло в считанные секунды.

Пайк надеялся, что убил его.

Боль пульсировала в левой руке от запястья до плеча. Ему срочно требовалась чертова сигарета.

Неповрежденной рукой он вытащил пачку, повозился с «Зиппо» одной рукой и наконец смог прикурить. Пайк глубоко втянул дым в свои остывшие легкие. Аромат гвоздики заполнил его ноздри, снимая напряжение, пульсирующее в нем.

Он выпустил облако в потолок. Здесь не имелось ни вентилятора, ни форточки, и дым повис в воздухе.

Это просто мелкая неудача. К утру он вернется в игру.

Ханна Шеридан собиралась домой. Ну, что ж. Он тоже.

Негодование разлилось по телу. На нее. На всех людей в Фолл-Крике, которых он ненавидел и на которых горько обижался. Его мать. Его брат. И особенно Ноа Шеридан.

Он отомстит им всем. Выжмет каждую унцию из ее разбитого и разрушенного тела.

Он не знал, почему не убил ее много лет назад. До и после той ночи он действовал осторожно, никогда не выбирая добычу, которую можно упустить.

Пайк выбирал наркоманов, шлюх и бездомных уличных крыс, о которых никто не заботился. И он редко охотился слишком близко к дому.

Но когда он припарковался за ее «Камри» на пустынной дороге в канун Рождества, Пайк почувствовал такое возбуждение, какого никогда не испытывал раньше. Он знал, кто она, еще до того, как вышел из машины.

Жена Ноа Шеридана. Милашка с яркими зелеными глазами, симпатичная чужачка с потрясающим голосом, которая могла бы прославиться в Нэшвилле или Голливуде, но вместо этого быстро скатилась в никуда, застряв в маленьком городке с жалким мужем и плаксивым ребенком.

Было нечто приятное в том, чтобы украсть что-то прямо у кого-то под носом. Извращенное удовольствие в том, чтобы работать, есть и смеяться с людьми, которые понятия не имели, кто он и что сделал.

Это опьяняло.

Каким-то образом делало жизнь в дерьмовом городе со всеми этими невыносимыми людьми — включая его собственную семью — терпимой.

Все они знали Ханну Шеридан. Они все верили, что она давно умерла.

Он питал особую ненависть к Ноа Шеридану. Наблюдая за тем, как его жизнь рассматривают словно под микроскопом — муж оставался подозреваемый номер один в этом деле на протяжении многих месяцев — Пайк испытывал незабываемое и невероятное удовольствие.

Каждый раз, когда он видел Шеридана или его сопляка-сына, Пайка охватывало легкое волнение. Он махал рукой, подзывал Ноа, вступал в светскую беседу с приклеенной улыбкой на лице, а рукой в это время держал в кармане телефон с прямой видеосвязью с женой Ноа.

Но эта часть закончится сейчас. Она закончится, когда он вырежет из нее свою собственную плоть и кровь, а затем прикончит ее сам, так, как хотел. Не быстро и не легко.

Он еще не потерял контроль над ситуацией. Он еще мог найти ее до того, как она доберется до Фолл-Крик.

Глава 60

ПАЙК

День восьмой

Пайк докурил сигарету до фильтра и бросил ее на пол. Огонек вспыхнул и погас. Ему плевать на то, что он мог сжечь все здание.

Осторожно закатав рукав, он с болезненным шипением влез в куртку. Надел перчатки, встал и взял тяжелый фонарь.

Он обыскивал рабочую кухню, пытаясь найти что-нибудь, что можно использовать. Луч фонарика прошелся по прилавкам, шкафам и плите промышленного размера из нержавеющей стали. Здесь воняло испорченными овощами и горелым пластиком.

Конус света высветил тяжелый молоток для отбивания мяса, лежащий на островке из нержавеющей стали в центре зоны подготовки. Подойдет.

Когда он попытался поднять его левой рукой, ее пронзил сильнейший разряд боли. Он уронил его, вздрогнув.

В ярости Пайк пнул остров и выругался, когда звон раздался в тишине. Он положил фонарик, поднял молоток неповрежденной рукой и просунул его в петлю ремня под курткой.

Держа фонарик низко на боку, он осторожно вышел из задней части закусочной и осмотрел снежную темноту, прежде чем шагнуть на улицу.

Вокруг никого. Со стороны библиотеки доносились гневные крики и выстрелы. Возможно, бандиты нашли его мышку Ханну или парня-солдата.

Он сомневался в этом. Солдат наверняка поспешил бы назад, чтобы спасти девчонку и обеспечить их уход. Это единственная причина, по которой он отказался от преследования Пайка.

Неважно. Пайк мог устроить засаду в любой точке пути. У него было преимущество. А не у них.

Как только он позаботится о своей руке. Ему нужен чертов доктор, чтобы подлатать его и дать обезболивающих.

К счастью для него, он знал, куда идти.

Опустив голову от жестокого ветра, он обогнул стоянку закусочной и нашел дорогу обратно на главную улицу. Он вернулся на заправку вверх по улице, где его по-прежнему ждал фиолетовый снегоход.