На грани краха

Лиам не питал неприязни к собакам. Он просто не был большим поклонником псов, которые хотели его убить. Если бы он знал, что с этой женщиной путешествует гигантская собака-убийца, возможно, он бы так о ней не беспокоился.

Но что сделано, то сделано.

По крайней мере, зверь не делал попыток напасть на него. Может, пес каким-то образом почувствовал, что Лиам не собирается причинять ей вреда. И все же можно бы обойтись без этого рычания и оскала зубов.

Оказавшись внутри хижины, Лиам опустил женщину на одну из коек. Собака последовала за ней. Затем злобно залаяла, шерсть на загривке встала дыбом, а морда скривились, пока Лиам поспешно не попятился.

Он поднял руку в знак капитуляции, ладонью вперед.

— Ладно, ладно. Ухожу, видишь? Успокойся.

Пес прижал уши.

Лиам держал одну руку на рукояти своего тактического ножа. Он двигался медленно и осторожно, полагая, что, если не будет действовать угрожающе, собака оставит его в покое.

И, похоже, это сработало.

Пес лежал на полу перед койкой, положив огромную голову на лапы, но глаза его настороженно следили за каждым движением Лиама.

Сначала он хорошенько запер окна и дверь. Когда путешествовал, Лиам всегда брал с собой резиновые ограничители на окна и двери. Для большей безопасности. И теперь он воспользовался ими, заклинив дверь хижины, чтобы ту нельзя было открыть силой.

Затем нашел на полке керосиновую лампу и зажег ее, а затем подошел к камину. Лиам сложил дрова и полез в рюкзак за одной из двух зажигалок. У него также имелись водонепроницаемые спички и кремень, но обычно он выбирал самый простой вариант.

Открыв карман с зажигалками, он достал несколько ватных шариков, размером с виноградину, каждый из которых пропитан вазелином. Лиам раздвинул каждый шарик, обнажая сухие волокна внутри. Они будут отлично гореть в течение примерно четырех минут.

Вскоре Лиам разжег камин. Он топил его железной кочергой, пока пламя не стало ровным.

Постепенно в хижине потеплело. Лиам снял сапоги, носки, варежки, а затем перчатки, шапочку и шарф, и разложил их сушиться на каминной полке.

Еще раньше он достал из рюкзака походную кастрюлю и наполнил ту снегом и водой. А теперь выложил на огонь кухонную решетку и поставил на нее кастрюлю, чтобы получить питьевую воду.

Лиам взглянул на женщину. Она все еще лежала без сознания. Ему нужно снять с нее сапоги и носки, высушить мокрую одежду, и подтащить койку поближе к огню, чтобы женщина могла согреться.

Но пёс по-прежнему разделял Лиама и женщину, не сводя с того глаз.

Что, мягко говоря, сбивало с толку.

Как же Лиаму подобраться к этой женщине? Собака может напасть на него, если он снова попытается дотронуться до нее.

— Я не причиню ей вреда, — мягко произнес Лиам, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и безобидно, но, вероятно, потерпел полную неудачу. — Нет никакой необходимости набрасываться на меня.

Пес зарычал в знак несогласия.

Разочарованный, он уставился на животное.

Ему хотелось махнуть рукой и выскочить из хижины — скатертью дорога и собаке, и женщине — но в такую бурю, он долго не протянет.

Лиам босиком подошел к окну со своей стороны хижины. Он держался боком, чтобы одним глазом следить за собакой, правой рукой все еще сжимая рукоять ножа.

Снаружи царила кромешная тьма. Под натиском снега не было видно ни Луны, ни звезд. Лишь доносилось завывание ветра.

Несколько часов снаружи могли убить взрослого человека.

Так что они застряли в этой хижине до рассвета.

Именно так. Как только буря утихнет, Лиам уже будет далеко.

Пес наклонил голову, изучая и оценивая его. Лиаму не нужно гадать, что в нем разглядела эта собака. Он знал, кто он и что собой представляет.

Ему совершенно плевать на эту женщину и ее чертову псину. Очень скоро Лиам уйдет и забудет про них.

Зачем он вообще вернулся за ней?

Почти против воли Лиам оглянулся и посмотрел на бледное лицо женщины. Ее глаза были закрыты. Грудь мягко вздымалась и опускалась.

Взгляд скользнул по округлому животу под ее пальто.

Если она умрет, ребенок умрет вместе с ней.

Черт!

Лиам стиснул зубы. Он страстно желал оказаться на своей ферме, где был единственным хозяином, и где все шло своим чередом, ни коим образом, не выбивая из равновесия.

Где он мог спокойно горевать.

А вместо этого Лиам застрял здесь — запертый в крошечной хижине с раненой женщиной и чудовищной собакой.

Сам виноват. Он безусловно идиот. Сентиментальный придурок.

Потому что должен был что-то сделать. Как бы он ни обижался на нее, на себя и на всю эту ужасную ситуацию, у него на самом деле нет выбора.

Лиам все еще оставался человеком чести. В нем все еще жило желание защищать и заботиться. Он был тем, кем был, нравилось ему это или нет.

Поэтому Лиам собрался с духом и шагнул к женщине и собаке.

Глава 24

ЛИАМ

День третий

Пес наблюдал за ним.

Лиам сделал еще один шаг, продолжая удерживать руку на рукояти ножа.

Пес поднял голову. Настороженно, подозрительно.

— Я не причиню ей вреда, — пробормотал Лиам. — Просто хочу помочь.

Пес не издал ни звука.