На грани кристалла

«Что случилось?» – мысленно задаю самому себе и ещё кому-то другому вопрос. Меня не покидает ощущение о наблюдающем за мною где-то рядом невидимом всевидящем глазе, молчаливо утверждающем о допущенной мною ошибке. «В чём дело?» – снова мысленно взываю к кому-то, имея в виду более всего самого себя. Зажигаю электрический свет. Одеваюсь. Выхожу в сад, примыкающий к дому, к цветущим яблоням. На дворе глухая ночь. Небо чёрное. На небе ни единой звёздочки. От деревьев в саду, подсвеченных ниспадающим из окна электрическим светом, образуются короткие чёрные тени. Яблони стоят не шелохнувшись. Кто-то незримый, как бы прячущийся в чёрных тенях яблонь, выжидательно наблюдает за мной, и от ощущения присутствия невидимого соглядатая становится жутковато. Внезапно осенило: да ведь Эйнштейн неразрывно связан с Ньютоном! Невольно пришло в голову известное четверостишие Александра Поупа:

Мир был глубокой тьмой окутан.
Да будет свет! И появился Ньютон…
Но сатана недолго ждал реванша.
Пришёл Эйнштейн, и стало всё как раньше.

Мысленным взором обращаюсь к образу Ньютона: так благодарит и несказанно рад сэр Исаак! Просто камень с плеч свалился, и всё вокруг как бы озарилось светом. Обращаюсь мысленно к образу Джордано Бруно: он вроде бы даже доволен. Ясно! Никаких тау-китян там нет. Образ же Альберта Эйнштейна демонстрирует спокойствие и умиротворенность.

Ощущение невидимого соглядатая куда-то улетучилось и больше не возвращалось.

Пришлось в составе экипажа произвести замену: включив Ньютона и списав за борт Джордано Бруно по причине психологической несовместимости.

Развязка стихотворения: старт. Космический поезд-«флот» взмывает ввысь к манящей звезде. «А ляри п-па… А ляри п-па…» – отзвуки действующей фантастической техники: «А ляри» – сигнальный звонок с предупреждением, будто в трамвае, «п-па» – короткие глухие звуки отрыва космического корабля от Земли с торможением.

К Тау Кита

«В далеком созвездии Тау Кита всё стало для нас непонятно».

В. С. Высоцкий, «Тау Кита»

Коперник – гений? Вадимов – тоже:
Астроном-любитель, ревизор небес,
Бухгалтер. Счёты. Компьютер множит.
Зачем не знает, в небеса полез.

Эйнштейна гений. И Ньютон тоже.

Коперник – врач, экономист опять.
Не так уж важно, который сможет:
Талант применишь – и прибудет пять.

Профессий много, талантов тоже.

Куда идти и не решить?! Вперёд!
Тернистый путь. И не каждый сможет.
Горит звезда, и вылетает «флот».

А ляри п-па… А ляри п-па…

– Попутного вам ветра, – сказал единственный провожающий, добавив: – Эти смогут разобраться.

Фортуна

Весной 1991 года, ещё в бытность СССР, в поезде «Москва – Сумы» познакомился с капитаном внутренних войск Татаровым, сопровождавшим призывников к месту их будущей службы в армейской части. Мы разговорились. Видя, что он относительно невысокого воинского звания – капитан, хотя уже солидного возраста (но на должности майора, как выяснилось в дальнейшем разговоре), поинтересовался у него:

– Каким образом продвигаются на службе в армии?

– Условно можно разделить так: сорок процентов – протекция (один пробился наверх и тянет к себе своих); ещё сорок процентов – фортуна (тот ушел, а этот на подхвате, ибо на освободившуюся должность ставить некого); а остальные двадцать процентов – таланты, – резюмировал он.

После такого ответа мне почему-то стало смешно, и мы рассмеялись вместе со словоохотливым и добродушным военным.