На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло»

И все-таки — почему Ким решил поступить с Лаком столь варварски — отрезать голову? Спустя годы он признает это ошибкой. Но тогда Ким Ир Сен был заворожен успехами вьетнамских повстанцев. Однако в Пхеньяне совершенно не учитывали, что политическая обстановка в Южной Корее совсем иная, чем во Вьетнаме, и что население Юга отнюдь не готово выступить против своего правительства с оружием в руках. На южнокорейскую территорию стали забрасываться обученные на Севере «партизанские» группы. Северокорейская верхушка приняла желаемое за действительное. В КНДР просто не верили, что Юг экономически уже опередил Север. Ким всерьез воспринял тогдашнюю воинственную демагогию Пекина: «Третья мировая война будет концом мирового империализма!», и намеревался спровоцировать крупный международный конфликт, чтобы вновь попытаться решить корейский вопрос военным путем. В марте 1967 года сняли с постов и репрессировали руководителей разведывательных операций КНДР на Юге. Что было равносильно сигналу к наступлению.

…Днем спецназовцы 124-й диверсионной бригады скрывались в лесистых горах, ночами двигались к столице Юга. 19 января диверсанты случайно наткнулись на местных лесорубов. В другое время их бы тут же вырезали. Но командир отряда, видно, уже предвкушал себя национальным героем, — ведь в результате их героической миссии родина вот-вот воссоединится, — и не поднял руку на угнетенных братьев по классу. Лесорубов отпустили под честное пролетарское слово никому не рассказывать о встрече. Ноте оказались законопослушны. Армию и полицию Южной Кореи немедленно привели в повышенную боеготовность, усилили охрану стратегических объектов. Северокорейские лазутчики этого знать не могли. Выйдя на окраину Сеула, диверсанты построились в колонну по два и совершенно открыто двинулись к центру города.

Полицейский патрульный у Голубого дворца вступил в разговор с командиром отряда и, сразу почуяв неладное, попытался выхватить пистолет. У северян сдали нервы, и они первыми открыли огонь. Нападавших рассеяли и две недели вылавливали в лесах. Большую часть диверсионной группы перебили. Из 31 участника рейда уйти удалось только двоим. Один впоследствии станет генералом на Севере, другой — священником на Юге… Спецназ бригады № 124 научили дорого отдавать жизни за «Железного маршала» — на 28 трупов северян у южной стороны вышло 68 погибших и 66 раненых.

Коммандера Ллойда Бучера никто не поставил в известность об инциденте в Голубом дворце. Все, что сообщили на «Пуэбло», — счет последних матчей Национальной баскетбольной лиги.

«ФОРЕЛЬ» ИЗ ПОМОЙНОЙ ЯМЫ

Ральф Макклинток с трудом вспоминает свой первый день в пхеньянской тюрьме. Запомнились не образы, а ощущения. Доминировало щемящее чувство тревоги, исходившее от темного каменного здания. Сколько в нем было этажей, три или четыре? Воспоминания смазаны криками, пинками, ударами прикладов. Из глубин сознания то всплывает на свет, то вновь погружается в темноту широкий и длинный коридор, в котором множество обитых железом дверей. Тусклый свет нескольких маленьких лампочек — голых, без плафонов. Каменные стены, бетонный пол. Сложный запах… прелое сено в смеси с нечищеным гальюном. Камера, узкая и длинная, как труба — три метра на семь, очень высокий сводчатый потолок. В камере четыре низкие и очень короткие для рослых американцев койки — длиной чуть больше полутора метров! Подушка и матрас набиты рисовой соломой, одеял нет. Грязные беленые стены, малюсенькое оконце под потолком заклеено газетой. Паровой радиатор больше шипит, чем греет.

Филенчатая деревянная дверь с открытой фрамугой наверху.

«Боже мой, — с ужасом думал Макклинток. — Кошмарный сон, а я не могу проснуться. Кто эти парни со мной? Надо взять себя в руки, но я так устал… Мы же должны возвращаться в Японию. Господи, как холодно! 18 долгих дней я спал всего несколько часов в сутки. Никогда не встречал более отвратительной посудины, чем этот ржавый “Пуэбло”. Команда, собранная по принципу “возьми, небоже, что нам негоже!”, словно в насмешку. Трехъярусные койки с промежутками чуть больше полуметра; каждое утро начиналось с поиска башмаков, плавающих по вечно залитой водой палубе кубрика — проржавленное днище протекало; постоянная изнурительная качка; вонь от 65 тел в холодном, плохо вентилируемом кубрике; запах гниения мороженого мяса, подпорченного забортной водой в носовом рефрижераторе. Весь поход — сплошное штормовое предупреждение…»