На грани ночи

Черёд тех, кто должен стать жертвой радиоактивных осадков, которые распространялись от места взрыва на крыльях сильных ветров, что дуют с Тихого океана. Взрывом срезало всю верхушку Горгонио, и ревущий огненный шар, что поднялся вверх, засосал в свою утробу миллионы тонн радиоактивной пыли и твердых обломков. Теперь всё это должно возвратиться на землю по длинной и неопределенной дуге, повсюду сея смерть.

Оставалось утешаться хотя бы тем, что преступники, которые подорвали ядерную бомбу и этим подвергли смертельной опасности многомиллионное население Лос-Анджелесской долины, избрали такую точку, взрыв в которой дал не наихудшие из возможных последствий радиоактивного заражения. Обильнейший дождь радиоактивных обломков выпал на землю на территории заповедника Джошуа-Три, где всё живое погибло. Полоса заражения была довольно широкой, чтобы обречь на гибель и ближайшие населенные пункты. Взрыв нанес опустошительный удар по городу Палм-Спрингс, где волна сжатого воздуха повыбивала оконные стекла, снесла крыши и разрушила пристройки. Однако сами дома не очень пострадали, и жители Палм-Спрингса поверили, что легко отделались. То была жестокая ошибка. Вскоре на это курортное местечко — знаменитый оазис среди пустыни — выпал густой дождь из твердых частиц, и примерно в час ночи Палм-Спрингс уже был городом мертвецов.

Правда, его жители ещё ходили по улицам, обменивались испуганными криками. Кое-кто сумел спрятаться от этого града камней, но они были обречены наравне со всеми другими. Многие бросились бежать в своих автомобилях, но вскоре и они корчились в жестоких спазмах неудержимой рвоты. Немногим посчастливилось дожить до утра. Их тела будут лежать на много миль вокруг города. Эвакуировать таких было бы полной бессмыслицей, ибо от неминуемого конца их отделяло несколько часов.

Никто не мог предвидеть, кого ещё овеет этим дыханием безмолвной смерти. Реактивные самолёты сновали во всех направлениях, измеряя степень радиации с помощью чувствительнейших приборов. Большую часть радиоактивности приняла на себя Калифорния и в меньшей степени Аризона. Но опасные дозы излучения могли поразить людей также в границах широкой полосы, проходившей через штаты Нью-Мексико, северная часть которого, включая города Геллап и Санта-Фе, могла получить чувствительный удар уже обессиленного демона. Будут и другие очаги радиации — хотя и не такие смертоносные для жизни — в границах чуть ли не целого континента.

Те, кто услышал лишь шёпот невидимой смерти, никогда не узнали, как счастливы они были. Бомба Сан-Горгонио была ведь в конце концов незначительным событием. Тогда как одна термоядерная бомба в пятьсот раз превосходит по своей мощности атомный нож, который срезал верхушку калифорнийской горы.

Бригадный генерал Артур Шеридан безошибочно предвидел ход событий. Даже война не смогла бы вызвать такой бурной, прямо-таки взрывной реакции населения в больших американских городах. Можно было бы спасти тысячи жителей, открыто порекомендовав эвакуацию. Но требовать от населения спокойствия, в то время как из Вашингтона летят сообщения об экстренной эвакуации персонала посольств, дипломатов и политиков, означало переоценивать доверчивость народа. Нацию, вскормленную на политическом плутовстве и откровенной лжи, невозможно было заставить всерьез отнестись к президентским призывам верить правительству и сохранять спокойствие. Правда, за этими призывами скрывались добрые намерения, но, наученные горьким опытом, люди не верили больше никому и ничему.

Один взрыв в обстановке газетной истерии превратился в настоящую атомную эпидемию, которая обрушилась на страну. Отдаленные вспышки грозы казались отблесками ядерных пожаров. Неуверенность, страх, а за ними и явная паника охватили все крупнейшие города Соединенных Штатов. За считанные часы стали действительностью пророчества о близком конце света, столь распространенные в последние годы.

Под утро все американские города последовали примеру официального Вашингтона. Лишь немногим, тем, кто узнал о взрыве атомной бомбы раньше, посчастливилось убежать ещё до того, как все шоссе, мосты и тоннели до отказа были забиты потоками машин. Люди обезумели от ужаса, и кто мог бы осудить их за это? Президент Даулинг сделал непростительную ошибку, утаив некоторые факты. То, что он сказал, было правдой. Но правдой нечестной в силу недомолвок. И достаточно было лишь одному газетчику узнать о письмах, полученных мэрами десяти городов, как эта новость молниеносно облетела страну по всем каналам радио, телевидения и телеграфу. Людей охватила острая тревога, они возмущались тем, что от них скрыли правду, и даже та слабенькая вера в заявления политиков, которая ещё тлела в них, потонула в бурных проявлениях слепого разрушения, масштабы которых оставили далеко позади серьезнейшие волнения прошлых лет. На этот раз почти некому было укрощать правонарушителей — и подразделения Национальной гвардии, и полиция влились в поток беженцев.