На грани победы-1: Завоевание

Основная видимая часть представляла собой широкий плоский колпак, выступавший из воды и обрамленный щитками и пластинками. Что бы ни двигало эту штуку вперед, оно находилось под водой, но в любом случае оно работало. Время от времени из воды перед колпаком выныривало нечто напоминавшее верхнюю часть головы. Если это и была голова, то большая, примерно такой же ширины, как и раковина, чешуйчатая и серо-оливкового цвета.

Сверху сидел дядька, которого Энакин не мог чувствовать с помощью Силы, но чем ближе он подплывал, тем меньше казался похожим на йуужань-вонга. Энакин не сразу понял, откуда такое впечатление: у дядьки был все тот же резко скошенный лоб, а ноздри сидели практически горизонтально, в точности как у прочих виденных Энакином представителей этого вида.

Но у него не было рубцов. Ни единого. Энакин не нашел даже татуировки, а ему была видна большая часть тела этого парня — тот носил лишь что-то вроде набедренной повязки.

Время от времени он дотрагивался до чего-то на поверхности щитка, и тварь-лодка чуть меняла курс.

— Не показывайся, — сказал Рапуунг и встал.

— Ке'у! — позвал он.

Сквозь переплетение корней Энакин увидел, как лодочник удивленно вздернул голову. Он произнес серию слов, которых Энакин не понял, и Вуа Рапуунг ответил в том же духе. Суденышко стало поворачивать в их сторону, и Энакин зарылся еще глубже.

Два йуужань-вонга продолжали переговариваться, меж тем как суденышко подплывало все ближе к берегу.

Чтобы успокоится, Энакин сделал несколько глубоких вдохов. Он только что думал об осторожности Вуа Рапуунга; настало время подумать о собственной осторожности. Когда йуужань-вонг перестанет в нем нуждаться? Сейчас? Когда они доберуться до базы формовщиков? Когда он свершит свою месть? Это могло случится когда угодно. Он вспомнил то, что сказал Валину о йуужань-вонгах и их обещаниях. Можно ли верить, что Рапуунг свое сдержит?

Вдруг Энакин обратил внимание, что те двое перестали разговаривать. Он уже думал выглянуть наружу, когда послышался громкий всплеск.

— Теперь можешь выйти из укрытия, неверный, — сказал Рапуунг на бэйсике.

Энакин осторожно вылез из-под корней. Рапуунг стоял на суденышке. Один.

— Куда он делся? — спросил Энакин.

Рапуунг показал на воду по другую сторону суденышка:

— В реку.

— Ты его бросил в реку? Он утонет?

— Нет. Он уже мертв.

— Ты убил его?

— Сломанная шея убила его. Залезай на вангаак, и мы отправляемся.

Энакин какое-то время стоял, пытаясь обуздать свой гнев.

— Зачем ты убил его?

— Потому что оставлять его в живых было непозволительным риском.

Энакина чуть не вырвало. Все же он взобрался на суденышко, стараясь не смотреть на плавающий рядом труп.

Итак, уже одно ни в чем не повинное, безоружное разумное существо погибло из-за того, что Энакин спас жизнь Рапуунгу. Сколько их будет еще?

Рапуунг принялся манипулировать набором шишкообразных выступов на щитке. Энакин предположил, что это нервные узлы или что-то в этом роде.

— Кто это был? — спросил он, когда суденышко лениво повернуло вниз по течению.

— Опозоренный. Ненужный субъект.

— Ненужных не бывает, — сказал Энакин, пытаясь говорить спокойно.

Рапуунг засмеялся:

— Боги прокляли его от самого рождения. Каждый его вдох был взят взаймы.

— Но ты знал его.

— Да.

Они неторопливо плыли по реке.

— Откуда ты его знал? — настаивал Энакин. — Что он здесь делал?

— Тралил реку. Это был его обычный маршрут. Раньше он был моим.

— Ты рыболов? — недоверчиво спросил Энакин.

— Среди всего прочего. Зачем столько вопросов?

— Я просто пытаюсь понять, что произошло.

Воин что-то буркнул и замолчал минут на пять. Затем, с большой неохотой, он повернулся к Энакину:

— Чтобы разыскать тебя, я должен был исчезнуть, и я сымитировал свою смерть в этой воде. Я сделал так, чтобы они подумали, будто меня сожрал какой-то водяной зверь. Они отдали мой маршрут Ке'у. Я вернусь и расскажу историю о том, как я спасся и блуждал в этом чужом мире, пока не набрел на вангаак без пилота. Я не знаю, что случилось с Ке'у. Может, его убили джиидаи, может, он столкнулся с той же водяной зверюгой, что и я.

— О. И они пропустят нас сквозь охрану по реке. Но почему они должны поверить твоей истории?

— Им будет все равно. Это был Опозоренный. До его смерти никому не будет дела. Даже если они заподозрят, что я зачем-то убил его, никто меня не станет спрашивать.

— А как ты обьяснишь меня?

Рапуунг гадко ухмыльнулся:

— Никак. Они тебя не увидят.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Нен Йим нашла свою наставницу смотрящей в глубины водосборника — то было сердце, легкие и печень дамютека. По поверхности воды шла легкая рябь — какая-то местная съедобная рыба исследовала темные просторы. В водосборнике стоял слабый запах серы, йода и чего-то маслянисто-горелого, как паленый волос.

Прическа мастера Межань Куад была заплетена в выражение глубокой медитации, так что Нен Йим остановилась позади нее, ожидая, когда ей уделят внимание.

В водосборник шлепнулась какая-то капля, прямо под ноги наставнице. Затем еще одна, и еще.

Когда Межань Куад наконец обернулась, Нен Йим увидела, что это кровь, капающая из ее ноздрей.