На грани победы 1: Завоевание

Нен Йим оглядела темный лабораторный грот в поисках того, кто произнес ее имя, и обнаружила молодого мужчину, на лбу которого виднелись знаки домена Кел — одного из малых второстепенных доменов формовщиков. Рук формовщика у него не было, что ставило его ниже ее в табели о рангах.

— Ты знаешь мое имя, инициат, — сказала она, демонстрируя легкое раздражение. — И владеешь моим вниманием.

В голове пульсировала и изредка остро вспыхивала боль растущей опухоли Ваа, но Нен Йим была согласна принять этот нарастающий дискомфорт. Он не повлияет ни на ее работу, ни на этот разговор.

Щупальцы парика мужчины была закручена узлом в знак уважения, но в глазах его читалась какая-то раздражающая самоуверенность, если не вызов.

— Меня зовут Цун, — сказал он. — Я назначен мастером Межань Кваад помогать тебе сегодня в твоей славной работе.

Нен Йим скептически сплела щупальца.

— Наставница не говорила ни о каких ассистентах, — заметила она. — Она должна была сама встретиться со мной.

Деланно-непринужденный ответ Цуна был опять на грани нахальства:

— Мастер Межань послала меня, адепт, чтобы обьяснить, что она сегодня будет медитировать, а не работать. Ее опухоль Ваа должна быть удалена в следующем цикле, и она хочет посвятить эти последние периоды созерцанию своей боли.

— Я поняла. Считай, что твое сообщение доставлено. Но откуда мне знать, что это ее распоряжение?

В глазах Цуна вспыхнули озорные огоньки.

— Должен сказать, — промурлыкал он, — что это честь для меня. Я очень хотел с тобой встретиться, адепт Нен Йим.

Его слова произвели странный эффект. Нен Йим почувствовала, как ее шею охватывает тепло. Не было ли это еще каким-то побочным эффектом опухоли Ваа? Она приказала парику не шевелиться.

— О? — произнесла она.

— Да. Я когда-то жил в одной комнате с вашим другом. С Йакуном.

На этот раз, чтобы скрыть эмоции, Нен Йим пришлось скрутить щупальца в жгут. Опасна и болезненна была эта история и слова, которые в ней упоминались.

— Йакун? — сказала она, как бы вспоминая, что где-то слышала это имя. — Он был инициатом из домена Кваад на “Баану Коре”?

Цун кивнул:

— Да. Он как-то представил меня тебе, когда вы вместе работали в прудах по разведению мернипов.

— Это было до его ереси, — сказала Нен Йим.

— Да, — подтвердил Цун. — До того, как его забрали.

— Значит, нечего о нем говорить, — ответила Нен Йим. — Ибо он был еретик, и вспоминать его не должно. Я прощаю тебе твои слова. На этот раз.

Цун преклонил колени.

— Я хорошо его знал, адепт Нен Йим, в дни после твоего назначения на другой “летающий мир”. Он часто говорил о тебе. Часто говорил, что хотел бы получить от тебя весточку. Особенно перед самым концом.

Язык и щупальца Нен Йим оставались неподвижными, как безжизненный камень, но она вспомнила. Вспомнила, как услышала новость об обвинении Йакуна и принесении его в жертву. Вспомнила запретные мгновения наедине с ним и свои напрасные мольбы Йун-Тксиину и Йун-К'аа защитить его.

О том, как она старалась вообще не думать о нем.

Должно быть, Цун понял ее душевное состояние, или же парик выдал ее, но сквозь новую вспышку боли, застлавшую взор, она увидела, что он все знает.

— Я не хотел тебя расстраивать, — сказал он. — Просто мастер Межань Кваад попросила меня сказать тебе, что я знал его, что он был моим лучшим другом.

Боль отпустила так же внезапно, как и пришла. “Его прислала Межань Кваад, — подумала Нен Йим, и тревога ее отступила. — Таким образом она передает, что я должна ему доверять. Йакун был еретиком. Моя наставница — еретичка. И Цун тоже.” — Инициат Цун, — строго промолвила она. — Я же сказала, что мы не должны говорить об этой личности. Я все поняла. А теперь давай я покажу тебе нашу работу.

Глаза джиидай были расфокусированы; в ее взгляде больше не горела ярость хищного зверя. Теперь она проводила долгие часы, уставившись в ничто, и на лице ее застыло недоуменное выражение.

— Она выглядит оглушенной, — заметил Цун.

Нен Йим знаком приказала виварию сделаться непроницаемым для звука.

— Она слышит нас, и она знает язык богов. Даже в таком состоянии она может запомнить все, что мы говорим. Или ничего.

— Она под наркотиком?

— Нет. Мы переделываем ее память.

— А, — понимающе сказал Цун. — Протокол Ка.

— Нет, — поправила Нен Йим. — Не совсем. Этот протокол оказался недейственным на ее человеческом мозге.

— Как такое может быть?

— Это простой биотический протокол, по которому в мозг йуужань-вонга вводятся пучки нейронов памяти. Но мозг джиидай слишком отличается от нашего.

— И тем не менее вы переделываете ее память.

— По кусочку за раз. Скоро мы сможем делать это более эффективно.

— Вы молились о ниспослании нового протокола? — лукаво спросил Цун.

— Нет, — ответила Нен Йим. — Мы двигались в двух направлениях. Мы составили и откорректировали карту ее нервной системы. Мы идентифицировали ее сети памяти и теперь при помощи ската-раздражителя препятствовуем их использованию.

— Ты имеешь в виду, что старые воспоминания вызывают боль?