На грани полуночи (ЛП)

Лив сняла парик, бормоча себе под нос, пока вынимала шпильки, и покачала головой, распуская темную массу волос вниз по спине соблазнительным спутанным облаком.

– Доволен? – задрав нос, дерзко спросила она.

– Почти, – прохрипел Шон. – Скоро. Очень скоро я буду доволен.

Лив прислонилась спиной к комоду. Шон навис над ней, украв весь кислород и заслонив собой свет. Ее задница сильно прижалась к холодному лакированному дереву. Шон раздвинул ей ноги и встал между ними. Прозрачный шифон цеплялся к его огрубевшим ладоням.

Опустившись перед Лив на колени, Шон приподнял ее ногу, лаская большими теплыми руками, и положил себе на плечо.

– Сдвинь ткань на промежности, – приказал он. – Покажи мне свою киску.

Лив вздрогнула от головокружительного волнения, оттягивая в сторону влажный клочок шифона. Она была так возбуждена, что между ног уже припухло, порозовело и увлажнилось.

Шон издал долгий восторженный выдох:

– Ничего себе! Такая яркая и розовая… И блестишь. Войди пальцем внутрь. Покажи мне, какая ты мокрая.

Лив прикусила губу, испытывая неконтролируемую дрожь, когда приоткрыла влагалище и скользнула внутрь пальцем. Она хотела сделать это соблазнительно, как стриптизерша, но была слишком возбуждена, чтобы следить за хореографией.

Она вытащила палец. Шон схватил ее за руку и засунул ее палец себе в рот. От горячего посасывания через тело Лив прошла восхитительная дрожь желания.

– Придерживай трусики, пока я не получу свою дозу, – вытащив изо рта палец, приказал Шон.

Ни говорить, ни дышать Лив больше не могла. Все, что ей оставалось, – наблюдать. Одна ее рука дрожала от усилия, поддерживая тело, а другая не давала вернуться на место отодвинутому в сторону краю трусиков, чтобы Шон мог действовать умелым, жадным языком.

Шон держал ее за бедра, пока его язык сновал и толкался в сочных складках, вращаясь, погружаясь в глубину, сладко вибрируя. Со стороны могло показаться, что он подчиняется ее желаниям, но на самом деле все было наоборот. Он брал то, что принадлежало ему, предъявляя права на ее удовольствие. С каждой секундой требуя от нее большего, вплоть до полной капитуляции.

В крепких руках Шона Лив, которую по-настоящему трясло от желания, отчаянно прижималась к его лицу. Зеркало у нее за спиной было холодным и твердым, угол комода впивался в зад. Она уже даже не знала, в какую сторону ее должна притягивать гравитация, лишь бы быть ближе к его голодному, сосущему рту, ближе к интенсивной разрядке…

Сладкое горячее удовольствие волнами поднималось в ней, охватывая каждый нерв.

Не успела Лив прийти в себя, как Шон поднял ее на подгибающиеся ноги и развернул так, чтобы они оба были лицом к зеркалу. Лив схватилась руками за край комода, хватая раскрасневшимся ртом воздух, пока он снимал джинсы.

Голый, твердый и огромный.

– Мне нравится зеркало, – сказал Шон. – Хочу, чтобы ты видела свое лицо, пока я буду тебя трахать. Хочу, чтобы ты видела, как сексуально ты выглядишь, когда вздыхаешь, стонешь и кончаешь. Спусти трусики, Лив.

– Стоя не могу, – все еще задыхаясь, покачала головой она. – Ни за что. Я… Я как желе. Я растаю. Не могу.

– Еще как сможешь. – Беспощадная улыбка коснулась его губ. – И будешь. Ты сделаешь все, что я захочу. Тебе это нравится. Я тебе таким нравлюсь.

Высокомерный ублюдок. Лив разозлилась, но ничего не могла поделать, когда он так к ней прикасался, уткнувшись в волосы у нее на затылке, пока стягивал трусики до середины ее бедер.

Она попыталась вырваться:

– Ты придурок. Ведешь себя просто нелепо.

– Меня устраивает. – Шон потянул ее за руки, пока они не согнулись. – Обопрись на локти. Люблю смотреть на твою задницу под этим углом. Так мне видно, как губки твоей киски целуют мой член. Мне нравится видеть, как дрожат под тобой ноги. И я хочу трахать тебя, пока ты не зашатаешься на своих каблуках.

Он поцеловал ее в шею. От обжигающего прикосновения его кожи к ее телу Лив вздохнула.

– Люблю, когда ты дрожишь, – пробормотал Шон. – Люблю делать тебя слабой, влажной, – продолжал он, и его голос гипнотизировал Лив. – Люблю, когда ты стонешь и хнычешь. – Он прижался к ней тугой головкой члена, с умопомрачительной медлительностью смазывая ее в скользкой влаге Лив. – Издай какой-нибудь звук, когда я окажусь внутри.

Едва договорив, Шон глубоко вошел в нее, сорвав с ее губ короткий крик, и замер, пока она не почувствовала его пульс глубоко внутри себя, пока сама не начала извиваться, чтобы заставить его продолжить.

Шон тихо вздохнул. Лив поняла, что он задержал дыхание, боясь причинить ей боль. Но строя из себя мачо и пещерного человека, он, конечно, никогда в этом не признается. Лив хотела смахнуть с его красивого лица это высокомерное выражение, но еще больше ей нужны были то тепло и энергия, которые он ей давал. Глубокие толчки заставляли ее чувствовать себя по-настоящему женственной, живой. Их взгляды встретились в отражении. Шон положил руку между ног Лив и стал медленно, умело гладить клитор, продолжая с силой вторгаться в страстный жар.

Снова и снова, пока удовольствие стало почти непереносимым.