На грани развода. Вернуть любовь (СИ)

К сожалению, ни боль, ни работа не помогают мне отвлечься от мыслей о Ксюше. Я часто зависаю, теряю мысль, потому что она заслоняет собой все. Не могу сосредоточиться, делаю ошибки, с досадой их исправляю и делаю новые, Кристина что-то говорит мне, но я не слушаю, вернее, не слышу, ускользая в свои мысли.

С тех пор как мы вместе, мне приходилось пару раз уезжать в командировки без Ксюши, когда у нее не получалось вырваться с работы, но мы всегда были на связи. Я видел ее через телефон, слышал ее голос. Говорил с ней. Мы никогда не оставались без контакта друг с другом. А сейчас уже восемь дней, как она просто исчезла. Как я по своей вине ее потерял. И я дико скучаю. Болею по ней. Никакая физическая боль не сравнится с душевной, теперь я могу сравнить.

Порываюсь позвонить, но, беря в руки телефон, тут же откладываю его в сторону, помня о словах тещи. Ксюша злится на меня и имеет на это полное право, но, учитывая ее сложную беременность и эмоциональное состояние, я действительно могу только сделать хуже своим звонком. Да и станет ли она меня слушать? Пока, я в ее глазах просто человек, который не только скрывал от нее наличие сына на стороне, но и как-то принимал участие в его жизни и жизни его матери, в то время, как отказывал самой Ксюше в желании иметь ребенка. Она не знает всех деталей. Не знает, что я не горю отцовскими чувствами к Вове и знать не знаю его мать, кроме поверхностного знакомства. Не знает, что я действительно работал в то время, которое, как она считает, уделял несуществующей второй семье. Я не могу сейчас завести этот разговор, чтобы не волновать ее, потому что она пока не готова и не хочет меня выслушать. Но это не значит, что я брошу попытки.

Поэтому мне остается только слушать ее прошлые голосовые сообщения в телефоне, как последнему соплежую, и проверять соцсети на случай, если она выложила что-то новое. Хоть так, издали и тайком, полюбоваться на нее, узнать, что она не парализована моим предательством и продолжает жить.

– Глеб, давай я приготовлю ужин, – предлагает Кристина очередным вечером.

Мы уже третий день работаем из моей квартиры. Я настолько дезориентирован и пытаюсь влиться в работу, что даже не подумал связаться со службой безопасности, чтобы проверили камеры на парковке и передали в полицию, пока она сама не начала этот разговор и не решила вопрос.

Я в который раз говорю себе, что нашел идеального помощника, но на этот раз с каким-то сожалением, потому что за эти дни понял то, что не доходило до меня неизвестно сколько времени.

Кристина явно неравнодушна ко мне, и, видимо, моя размолвка с женой дала ей ложную надежду, потому что она перешла в наступление. Иначе как объяснить ее заботу, отброшенную напрочь официальность и аккуратные намеки на флирт, не говоря уже о том, что она вьется вокруг меня и чувствует себя как дома в этой квартире, хозяйничая и обхаживая меня, словно мы давно женатая супружеская пара? Только слепой идиот не заметил бы ее поползновений в свою сторону.

Последним гвоздем в гроб моих сомнений становится то, что, объясняя это недостатком времени, она приезжает после обеденного перерыва, в который уехала к себе, одетая в одежду для фитнеса, которая представляет собой мало что скрывающие шорты и топ. Более очевидной быть просто невозможно.

– Не нужно, Кристина, – отвечаю на предложение приготовить ужин. – Можешь уезжать, я доем пиццу с обеда.

– Она, наверное, уже подсохла, мне нетрудно быстренько что-нибудь приготовить, – настаивает девушка. – Только соберу документы.

Она начинает складывать в стопочки бумаги со стола, при этом наклоняясь так, словно ее снимает камера. Грудь в откровенном вырезе топа чуть ли не вываливается перед моим лицом, чего Кристина, конечно же, не замечает. Она же каждый раз по несколько минут стоит, изогнувшись кошечкой и перекладывая бумажки с места на место.

Внезапно мне становится смешно от этой ситуации. Подумать только! Сижу, как испуганная маленькая девочка, которую зажал в угол хулиган.

– Кристина, – говорю решительно, предвкушая неприятный разговор и мысленно готовясь к слезам и соплям, но она меня опережает.

– Ой, прости!

Роняет на пол документы и тут же встает на четвереньки, собирая их и постепенно приближаясь ко мне, пока не подбирает последнюю бумажку, упавшую рядом с моей ступней, словно нечаянно касаясь лодыжки, а потом кладя руку мне на бедро, якобы для опоры, пока встает. Я даже не удивляюсь, когда она спотыкается на ровном месте и чуть не падает на меня, пихая свою грудь мне под нос. Только морщусь от боли в ребрах и чертыхаюсь.

– Кристина, это уже не смешно! – отталкиваю ее от себя. – Что за цирк ты здесь устроила?

– Блин, Глеб, прости пожалуйста! Я споткнулась. Тебе больно?

Я совсем не в настроении играть в эти игры, поэтому отбрасываю в сторону тактичность.

– Ты странно себя ведешь в последние дни, Кристина, и мне это не нравится. Мы, конечно, друзьями стали до того, как начали работать вместе, но должно же быть какое-то личное пространство! Я благодарен тебе за помощь, но ты перегибаешь.