На грани смерти

Он стал как бы сыном этой старухи-знахарки. Он не мог, да и боялся вспоминать все подробности, связанные с гибелью своей семьи.

Я невольно проникся состраданием и уважением к Педро, а поэтому доверил ему и свою тайну. Он ухаживал за мной, как за родным братом, да и я видел в нем брата.

И вот однажды Педро сказал мне, что знает все эти заросли так же хорошо, как хорошая хозяйка знает свою кухню. Возможно, что именно в этот момент у меня родилась идея выбраться отсюда и попробовать все начать сначала. У меня были деньги и немалые. Их вполне могло хватить на нас двоих. Чем больше я думал над этим, тем больше мне нравилась эта идея.

И вот на восьмую ночь я изложил свой план Педро, которого все чаще стали мучить приступы лихорадки, рассказав ему о деньгах и бумагах, хранящихся в банке Мехико.

- А зачем все это? - вдруг спросил он, отхлебывая из кружки отвар трав, которым старуха лечила его от лихорадки.

- Как зачем?! - удивился я. - Мы сможем с тобой жить так, как захотим. У нас будут деньги, будет красивая жизнь...

- Для меня уже ничего не будет, - задумчиво проговорил он. - Я чувствую, что должен скоро умереть. К тому же, если я вернусь, то меня постараются убрать, как ненужного свидетеля.

- Но ты ведь даже не знаешь, кто сейчас у власти? - возразил я ему. Может быть тебя примут как сына героя...

- Кто бы ни был, но те остались. А они не любят оставлять свидетелей.

- Прости, Педро, но кто сказал, что ты свидетель? - удивился я. По-моему, было все именно так: ты углубился в чащу по естественной надобности, а потом услышал взрыв. Когда ты вернулся, то увидел догорающую машину. У тебя был сильный испуг, и ты вновь кинулся в чащу. Там ты упал и потерял сознание. Никакой другой машины и никакого человека с автоматом ты не видел и не помнишь. Ты слишком долго болел, несколько лет. А теперь у тебя остались только обрывочные воспоминания детства. Ты помнишь только всех добрых и хороших людей, окружавших тебя. Ты твердо знаешь и уверен, потому что видел сам, что вся твоя семья погибла в машине от случайного взрыва, причину которого ты не знаешь. И никого постороннего на дороге не было. Он слушал меня, как зачарованный ребенок слушает сказку. А я продолжал:

- Мы возвращаемся. Ты решился на это только потому, что встретил и спас меня в этих непролазных чащобах. Ну, а я буду каким-нибудь исследователем.

Убивать тебя уже никому не будет смысла. Ты, я думаю, в политику не полезешь, а для всех других ты не будешь представлять никакой опасности. Мы постепенно узаконим свое состояние. Имея деньги, мы выправим свое здоровье, а потом... Вот потом и будет уже наш час. Мы найдем хорошего детектива, чтобы разыскать убийцу твоего отца, а найти наемного убийцу, имея деньги, не так уж и сложно...

- Я сам убью его, - прошептал Педро, и в его красивых глазах загорелся злой огонек. - Я должен отомстить сам.

- Вот это уже лишнее, Педро, - мягко сказал я. - Убив его, ты подставишь себя, да и меня, под удар...

- Ну и что?.. Прости, я не подумал о тебе.

- А то, что кроме этого непосредственного исполнителя в этом деле может быть замешано много других людей.

- Это верно, но теперь, когда ты указал мне эту возможность, целью моей жизни станет только эта непосредственная месть... Месть убийце моего отца.

- О'кей, Педро, но это в будущем. А пока давай составим план, как нам выбраться быстрее отсюда.

Мы долго обсуждали возможность выбраться отсюда, причем право выбора я предоставил Педро, потому что не имел ни малейшего представления, где я сейчас нахожусь. Наконец мы решили, что пойдем без провожатых, вдвоем. По подсчетам Педро, мы должны потратить на весь путь не более четырех суток.

- Нам бы только выбраться отсюда, - сказал я. - Мы разыщем моего отца, а там уж все будет хорошо.

- Нет, Эдди, - сказал вдруг Педро, - нам лучше попытаться найти адвоката отца. Я все время думал о нем. Лео Бернштейн одинок. Они были дружны с моим отцом... Очень дружны. А Лео уделял мне внимания, пожалуй, больше, чем отец.

Он мне был как бы вторым отцом...

И Педро пустился в воспоминания детства, передавая их так ярко и красочно, как только можно передавать эти воспоминания. Я внимательно слушал его и думал, что вариант адвоката Лео Бернштейна, пожалуй, лучше моего. Он же сможет помочь нам и изъять все мои деньги, оставленные в Мехико, сделав нас богатыми.

- Да, Педро, ты прав, - согласился я. - Выйдя на дорогу, мы доберемся до ближайшего городка, приоденемся и, на имеющиеся у меня деньги, разыщем твоего адвоката.

Педро Хуанес оторвался от записей.

Да, надежда на Лео Бернштейна полностью оправдала себя. Только он, отнесшийся сначала с недоверием, потом признал в заросшем оборвыше, у которого не было сил даже привести себя в порядок, сына своего бывшего лучшего друга. Лео взял его к себе, проявляя истинно отцовскую заботу, помог подняться на ноги, оправиться от болезни.