На грани свободы (ЛП)

На Лиа был купальник с плавками-стрингами, она никогда не заходила в джакузи голой, что мне казалось совершенно нелепым. Не знаю, опасалась ли она, что кто-то будет шпионить за нами или нет, но Лиа отказывалась находиться снаружи, не надев хотя бы что-нибудь. Бикини держалось на ней обычно не более тридцати секунд после того, как Лиа попадала в гидромассажную ванну, а ещё чаще она лишалась купальника до того, как добиралась до воды.

— Холодно, чёрт возьми! — воскликнула она, обняв себя руками.

— Не делай так, — заскулил я. — Теперь мне не видно твоих сосков.

— Но я права, не так ли? — настаивала она. Потом подошла, забрала мой виски и нежно поцеловала в щеку. — Становится холоднее! Я думала, это в Чикаго зима суровая.

— Сейчас только декабрь, — напомнил я ей. — Настоящая зима ещё даже не наступила. Будет намного холоднее.

Она посмотрела на снег, и у неё появился тот отстранённый взгляд, который мне очень не нравился. Это означало, что она задумалась – вспомнила о том дерьме, о котором ей не стоило думать. Она задрожала, и я подошёл ближе, чтобы обнять её за плечи.

Большую часть времени Лиа была занята на факультете заочного обучения, желая получить диплом медсестры. Оставался ещё год, прежде чем ей необходимо было пройти практику в больнице и закончить учёбу, но с этим мы разберёмся, когда придёт время. Это была жертва, которую она принесла, чтобы быть со мной, а я выбросил свою «Беретту», чтобы ей не пришлось снова видеть единственное оружие, из которого она когда-либо стреляла.

«Барретт» всё ещё был со мной, но я уходил с ним подальше от дома, чтобы пострелять. Шум вызывал у Лиа панику, и Фрейе это тоже не очень нравилось. Я устанавливал цель примерно в полутора километрах отсюда, и, хотя поход сквозь деревья и снег был достаточно долгим, стоило приложить усилия, чтобы обеспечить ей немного покоя.

У Лиа остались шрамы от всех доставшихся ей тяжёлых испытаний, и я ей не завидовал. Она делала вещи, которые, как она думала, ей никогда не придётся делать, видела такое дерьмо, которое никогда не хотела бы видеть, и знала гораздо больше, чем когда-либо хотела знать. Не было никакого способа стереть эти мысли из её памяти, так же, как и я не мог стереть то, что случилось со мной в пустыне.

Как бы я ни ненавидел эту мысль, но всё же сказал ей, что не нужно оставаться со мной, если это для неё слишком больно, но Лиа просто сказала мне заткнуться, и я не собирался больше поднимать этот вопрос.

Она была мне необходима.

Возможно, мы нуждались друг в друге.

Я надеялся на это.

Только одна вещь никак не могла покинуть мои мысли – прежде всего, я до сих пор не знал, почему мои родители меня бросили. У меня всё ещё оставался адрес кладбища, где они были похоронены, но я до сих пор не поехал туда. Возможно, весной мы могли бы отправиться в Огайо и увидеть их могилы, но я не был уверен, что в действительности я от этого получу. Это было бы хорошим предлогом, чтобы увидеть Джонатана, и, возможно, получить последнюю информацию о войне в Чикаго.

Может, я просто оставлю всё это в покое.

Лиа снова задрожала, я поднял её и опустил в горячую ванну, прежде чем сбросить с себя полотенце и залезть туда самому. Фрейя поднялась на маленькую ступеньку рядом с джакузи и положила лапы на край, но она не любила воду, поэтому и не заходила. Ей нравилось обнюхивать пузыри и смотреть, как мы трахаемся.

Извращенка.

Я думал о том, чтобы трахнуться с тех пор, как вышел на улицу, так что я не стал терять времени, избавился от проклятого бикини и приподнял Лиа. Я медленно насадил её на свой член, и чувство покоя, любви и дома окатило меня вместе с бурлящей водой. Лиа тихо застонала мне в шею, и какое-то время я оставался внутри неё, не двигаясь.

Это чувство заставило меня думать, что Лиа могла оказаться права: возможно, Бог есть, и, возможно, Он действительно проявлял заботу.

Губы Лиа нашли мои, и её пальцы пробежались по моей груди и животу. Я углубил поцелуй, начал поднимать её тело вверх и опускать вниз по моему члену. Она стонала мне в рот и сжимала бёдра вокруг меня, пока мы медленно двигались.

Я трахну её как следует позже.

Как ей нравилось.

А пока нам нужна была умиротворённость.

Я целовал сначала шею Лиа и плечи, а затем спустился вниз, чтобы зажать мокрый, затвердевший сосок между губами и всосать его. Лиа ахнула и выгнулась, заставляя мой член скользить внутри неё. Её руки двинулись к моим плечам, и она крепко за них схватилась.

— Как же хорошо, — застонал я, уткнувшись в её кожу. — Ты тёплая, как вода.

Моя рука двигалась по её попке, нащупывая одним пальцем другую её дырочку. Она напряглась, пока я кружил кончиком пальца вокруг ануса, а затем вскрикнула, когда мой палец проник в неё одновременно с движением моего члена.

— Эван... ох, блядь ... Эван!

— Знаешь, я всё ещё хочу эту задницу, — напомнил я ей, продолжая двигать пальцем. Она снова застонала, когда я добавил ещё один палец. Резко потянул Лиа на себя, качнув бедрами вверх и почувствовал, как она разваливается на части с моим членом и пальцами глубоко внутри.