На грани возможного (ЛП)

— Чувство вины не делает тебя хорошим человеком, — отрезала Ханна. — Это делают твои поступки. Если хочешь быть хорошим человеком, будь им.

— Я ничего не могу сделать, чтобы заслужить твое прощение?

Ханна резко рассмеялась.

— Прощение? Ты серьезно?

Лютер уставился на нее, затравленным взглядом. Голодным и отчаянным.

Она устало вздохнула.

— Мы не убили тебя. Прими это и иди своей дорогой.

— Я в долгу перед вами. За это. За то, что вы сделали для моего отца. — Его лицо исказилось, как будто он боролся с новыми слезами. — Скажи мне, что сделать.

Она боролась со своим гневом, раздражением и обидой. Согласие встретиться с ним шло вразрез с ее собственными инстинктами.

Он несчастен и жалок. Но Лютер не заслуживал ее жалости.

Ханна почувствовала крошечную йоту того, чего хотела бы не чувствовать.

Она встретила его взгляд.

— Ты хочешь искупления?

— Да.

— Заслужи его.

— Скажи, как.

Шарлотта суетилась и хныкала. Она проголодалась. И слишком замерзла. Разочарованная, Ханна раскачивала коляску назад и вперед. У нее полно дел. Лучше, чем это.

Им нужно подготовиться к встрече с генералом и его армией.

— Тебе пора идти, — сказала она.

Лютер помрачнел.

— Когда он умрет, он будет один. Мой отец. Я не могу смириться с этой мыслью.

— Он не один. Мы сделаем все возможное, чтобы ему было спокойно. Больше я ничего не могу обещать.

— Это немало. Спасибо. Что захочешь. Я сделаю это. Просто скажи. Что угодно.

Нехотя Ханна согласилась.

— Поговори с Лиамом. Может, у него есть что-то для тебя. Что касается меня, я больше никогда не хочу тебя видеть.

Получилось жестко, но это правда.

Лютер кивнул, в его затравленном взгляде мелькнула искра надежды.

— Справедливо. Но я хочу. Помочь, я имею в виду.

Она повернулась, чтобы уйти.

— Майло!

Лютер прокричал Ханне вслед.

— Я другой человек. Я лучше. Я могу быть лучше.

Ханна толкала коляску быстрее и не отвечала.

Глава 9

Квинн

День сто четвертый

— Эй, Росомаха! — прокричала Квинн сквозь грохот бензопилы.

Лиам выключил бензопилу и выпрямился. Наступила жуткая тишина, птицы затаили дыхание.

Квинн спрыгнула с велосипеда, откинула подставку и поправила винтовку, перекинутую через спину. Теперь она везде ездила на велосипеде, поскольку в ярко-оранжевом дедушкином Форде F150 1978 года — «Оранж Джулиусе» — почти кончился бензин.

Она стянула с ручки сумку с бутылками воды; ее перевязанная рука вспыхнула от боли. Квинн проигнорировала боль. Порезы болели всю поездку на велосипеде. Синяки на бедрах и туловище причиняли страдания, а лицо напоминало разбитый арбуз. Что еще нового?

Она по-новому зауважала Ханну, которая даже с искалеченной рукой добилась большего, чем большинство людей. Сила может выглядеть не только как что-то значительное.

Квинн поковыляла по дороге к Лиаму, морщась от боли в ребрах.

— Я принесла тебе свежей воды из нашего насоса. Это работа Уитни, но я вызвалась.

Она держала рогатку и несколько флешетт в кармане куртки, но обновила оружие. Теперь Квинн повсюду брала с собой AR-15, «Берретта» висела в кобуре на поясе, а лезвие карамбита плотно прилегало к ремню.

Она протянула Лиаму бутылку с водой.

— Как поживаешь?

Лиам нахмурился, но бутылку с водой принял. Он сделал большой глоток и вытер лоб рукавом куртки.

Над ними сквозь решетку ветвей пробивался солнечный свет. Утро выдалось холодным, но около полудня сквозь облака проглянуло солнце.

Может быть, эта арктическая зима наконец-то ослабит свою власть над Мичиганом. Впрочем, может быть, это слишком большая надежда.

Джонас Маршалл и еще один волонтер, вооруженный винтовкой AR-15 с оптическим прицелом, дежурили в ста ярдах по обе стороны дороги, пока Лиам и Бишоп валили бензопилами платаны и клены.

Несколько деревьев уже преграждали дорогу, расположенные на расстоянии около двадцати футов друг от друга.

В тридцати ярдах от них Бишоп обвязывал веревкой участок толстого ствола, прикрепленного с помощью цепей к лебедке старого «Форда».

Квинн беспокойно перевела взгляд с Лиама на Бишопа, потом обратно на свой велосипед.

Они стояли одни на дороге. Она могла видеть разведчиков далеко впереди.

Бишоп оторвался от своей работы, увидел ее и поднял большой палец вверх.

Она знала, о чем он думает. Это ее шанс. Лучше им воспользоваться.

Квинн нахмурилась, но пастор уже вернулся к креплению следующего дерева.

— Как ребра? — Лиам изучал дорогу, деревья, дома, приютившиеся в лесу, всегда готовый к опасности.

Квинн пнула кусок асфальта.

— Все чертовски болит. У меня сплошные гематомы.

Лиам хмыкнул, словно ему знакомо это чувство.

— Что? Как я выгляжу?

— Как будто поспорила с носорогом и проиграла.

Она потрогала свою нижнюю рассеченную губу, начинающую покрываться струпьями. Ей не хватало кольца. Оно осталось где-то в складских помещениях «Вортекса», вместе со здоровым куском ее плоти.

— Звучит подходяще.

— Ты молода. Все заживет. — Лиам окинул ее тяжелым взглядом. — Не делай больше таких глупостей.