На грани выживания (ЛП)

Лиам обошел вокруг крыльца, не сводя глаз со старика. Подойдя вплотную, отбросил ружье с дороги, чуть не сбив керосиновый фонарь, стоявший у ног старика.

— Держи свои руки так чтобы я мог их видеть, — скомандовал Лиам

Старик дрожал, скорее от возраста, чем от страха. Однако глаза его оставались спокойными.

— Не нужно убивать меня за выпивку. Я отдам ее тебе, хотя это разобьет мне сердце.

— Оставь себе виски. — Лиам похлопал его по плечу и извлек пистолет «Зиг Зауэр P365» из кобуры на бедре и сложенный тактический нож в правом кармане.

Лиам конфисковал и то, и другое. Пистолет он засунул за пояс, а нож — в карман.

— Чей это дом?

— Мой.

Лиам приподнял бровь.

— Ты размалевал свой собственный дом?

Старик жестом указал на дома на противоположной стороне улицы.

— Это маскировка. В наши дни приходится сливаться с толпой. Если бы мой дом выглядел чистым и ухоженным, то привлекал бы внимание. А это последнее, к чему я стремлюсь. — Он поморщился. — А еще это отличная терапия.

В этом имелся смысл. Старик оказался хитрым и умным. Лиам не стал бы его недооценивать.

Он указал ему карабином на дом.

— Внутрь.

Старик сузил глаза.

— Зачем? Я же сказал, у меня ничего нет.

— Я не собираюсь причинять вам вред, но и ждать, пока снайпер снимет меня, тоже не буду. Внутрь, сейчас же.

— Логично. Если бы здесь водились снайперы. — Старик хмыкнул. — За тобой кто-то охотится?

— Вопросы буду задавать я.

— Полагаю, твой карабин не даст мне поспорить. Ладно пошли.

Старик поднял фонарь, но бросил баллончик, проходя через двор.

Лиам подобрал дробовик, поднялся по ступенькам крыльца и вошел в дом, направив оружие ему в спину.

Он осмотрел гостиную — два дивана с цветочным рисунком, дубовый журнальный столик, заваленный книгами по фотографии. На стене висели пыльные фотографии взрослых детей и нескольких внуков.

Старик заметил его взгляд.

— Их больше нет. Всех.

Лиам закрыл за ними дверь. Поставил ружье в дальний угол в недоступном месте и, подтолкнув старика в кухню, усадил его на кухонный стул и велел поставить на стол бутылку.

Он закрепил руки хозяина дома за спиной стяжками из своего рюкзака.

Старик пошевелил руками, но не сопротивлялся.

— Ты не должен этого делать.

— Я осмотрю дом.

— Я не против. Но кроме призраков ты никого не найдешь.

Лиам осмотрел дом, комнату за комнатой. Дом казался холодным и неуютным. Пыль лежала на каждой поверхности, в углах скопилась паутина.

Убедившись, что внутри никого нет, даже призраков, он вернулся на кухню.

Старик настороженно наблюдал за ним.

— Нельзя ли освободить меня сейчас? Мои старые скрюченные руки уже онемели.

Лиам проверил под столом и внутри шкафов спрятанное оружие. Ничего не найдя, он решил, что пряник лучше кнута.

Он перерезал стяжки своим «Гербером».

— Держите руки на столе.

Старик застонал, потянулся и потер запястья. Он уперся локтями в стол и сжал бутылку виски морщинистыми руками.

— Меня зовут Роб Макферсон. Поскольку вы гость в моем доме и все такое, думаю, стоит познакомиться.

— Лиам Коулман. — Лиам наклонился так, чтобы видеть из окна кухни, не выдавая себя, и одновременно следить за стариком.

Он пожалел, что его очки не оснащены инфракрасной подсветкой. Задний двор светился зеленым матовым светом, заросшая бурая трава пробивалась под струпьями грязного снега, покосившийся забор и мебель для патио, занесло мертвыми листьями и снегом.

Несколько домов возвышались за забором, их окна напоминали выбитые зубы.

Макферсон уставился на него. Не возмущенно и не испуганно. Скорее с любопытством.

— Ты солдат? Настоящий?

— Здесь есть ненастоящие солдаты?

— Можно и так сказать. А ты какой? Ты похож на солдата, это все, что я хочу сказать, — заявил старик. — Настоящего.

Лиам был солдатом. Не имело значения, служил он еще или нет. Годы обучения въелись в его кости, в каждое его движение, в каждую мысль, в то, как он смотрел на все как на потенциальную угрозу, всегда оценивая возможности отступления и контрходов.

Для него это казалось естественным, как дыхание.

— Я служил своей стране. И всегда буду служить, если вы об этом.

Старик кивнул, удовлетворенный.

— Да.

— Я хочу задать вам несколько вопросов.

Макферсон сделал глоток и вытер рот.

— Спрашивай, и тогда ты сможешь отправиться в путь, а я смогу вернуться к выпивке. — Он сузил глаза. — В одиночестве.

— Где все? Что случилось с этим городом?

— То же, что случилось с каждым городом в округе.

— И что это?

— Ищешь кого-то конкретного? — спросил Макферсон вместо ответа.

Лиам колебался, но не видел особого риска в том, чтобы поделиться информацией.

— Семью Брукс. Эвелин и Тревис Брукс. С ними младенец, маленький мальчик. Они поселились у Жасмин Брукс, тети Тревиса.

Макферсон потер свою заросшую челюсть и кивнул.

— Я знаю их. Прибыли несколько месяцев назад. Хорошие люди.

Теснота в груди Лиама ослабла.

— Они добрались.

— Да. — Рот Макферсона растянулся. — На ферме побывал?

— В первую очередь.

В тот ужасный день в Чикаго Лиам попросил родственников своего покойного брата дать ему адрес их места назначения. Он хотел знать, где находится его племянник — даже если никогда его больше не увидит. Ему важно было знать.