На грани выживания

Узкая дверь в одноместную спальню стояла открытой. У изножья кровати на полу находилась самодельная люлька, сделанная из ящика комода. В ней спал его крошечный племянник.

У Лиама защемило в груди — Ханна сделала то же самое для Шарлотты.

Он поднял взгляд, продолжая осматривать комнату, и резко остановился. На кровати материализовалась темная фигура, тень, выделенная лунным светом, проникающим через окно.

Эвелин Брукс села в постели. В одной руке она держала кухонный нож, направляя его на Лиама.

— Не смей подходить ближе.

Глава 15

Лиам

День восемьдесят восьмой

Лиам остановился в дверном проеме и поднял обе руки, убедившись, что его оружие направлено в сторону от кровати, при этом он двигался медленно и уверенно, произнося спокойным голосом.

— Я Лиам Коулман.

— Не двигайся. — Миссис Брукс нащупала левой рукой фонарик на прикроватной тумбочке, включила его и посветила ему в лицо.

Он моргнул, щурясь от резкого света, но не двинулся с места. Ей нужно убедиться, что он не представляет опасности. Он повторил:

— Я Лиам. Лиам Коулман.

Она опустила фонарик.

— Это… это ты.

Ее муж перевернулся в постели рядом с ней.

— Дорогая, что… — Он увидел Лиама и быстро сел, глаза от страха округлились. — Линкольн? Мне снится сон? Должно быть…

Лиам вздрогнул. Уже давно никто не принимал его за брата.

— Не Линкольн, — пояснила миссис Брукс. — Линкольн мертв, дорогой. Это Лиам. Его брат.

Мистер Брукс моргнул и потер лицо.

— Лиам? Что ты здесь делаешь?

— Не следовало оставлять вас в Чикаго. Мне нужно было убедиться, что с вами все в порядке.

— Посреди ночи? — недоверчиво спросил мистер Брукс.

Он был стройным, его вьющиеся короткие волосы и борода по большей части поседели, у глаз и рта появились слабые морщинки. Джесса рассказала Лиаму, что ее отец преподавал психологию в Иллинойском университете в Чикаго. Работал там до краха.

— Как? — спросил мистер Брукс. — Как ты сюда попал?

Миссис Брукс поджала ноги и села на край кровати.

— Охранники не пустили бы его. Должно быть, он тайком сюда прошел. А если смог пробраться внутрь, то сможет выбраться и наружу.

Рот Лиама дернулся. Миссис Брукс обладала такой же проницательностью и умом, как и ее дочь Джесса, которая была акушером-гинекологом — и чертовски хорошим акушером.

— Эти солдаты сожгли нашу ферму, — сказал мистер Брукс. — Они загнали нас сюда и не дают нам уйти.

— Они ведут себя так, будто они солдаты, но это не так, — поделилась миссис Брукс.

— Да, это не так, — согласился Лиам. — Даже не близко. Мистер и миссис Брукс, я пришел забрать вас отсюда, отвезти вас и ребенка в безопасное место.

Миссис Брукс уставилась на него.

— У тебя есть способ вытащить нас отсюда?

— Да, мэм, есть. Хотя это сопряжено с некоторым риском.

За те несколько раз, что Лиам общался с ней, она всегда казалась ему умной, способной и решительной женщиной. Она не разочаровала его и сейчас.

Миссис Брукс глубоко вздохнула и кивнула.

— Пошли.

Она поднялась на ноги, обошла кровать и осторожно взяла ребенка на руки. Он кряхтел и извивался, но не просыпался.

— Зови меня Эвелин. А моего мужа зовут Тревис.

Она обхватила ладонью спящую головку младенца. В тусклом свете он казался смуглым, с крошечными чертами лица и черными вьющимися волосами.

— А это малыш Лиам. Мы назвали его Л.Дж. «Джей» — это Джесси. — Она натянуто и болезненно улыбнулась. — Как Джесса.

Имя подходило идеально, но Лиам не мог этого сказать. Эмоции бурлили в его груди, сжимая горло — благодарность, облегчение, любовь, потеря и сожаление. Эмоции, которые он не мог позволить себе испытывать сейчас.

Он жаждал снова обнять племянника, но сейчас не время.

Лиам бросил быстрый, пристальный взгляд. Младенец выглядел маленьким для трехмесячного возраста. Даже в темноте Лиам разглядел, что он слишком худой, особенно по сравнению с Шарлоттой, которая с каждым днем становилась все пухлее. Ребенок размахивал тонкими, как карандаш, ручками и жалобно попискивал во сне.

Лиам испугался.

— С ним все в порядке?

В глазах миссис Брукс что-то промелькнуло.

— Они обещали нам молочную смесь, но пайки жалкие. Малышей, которых не могут кормить грудью, практически морят голодом. У нас остались только те запасы, что мы привезли с собой. Я сделала все, что могла, но только в этом секторе за последние три недели мы потеряли четырех младенцев.

— Он болен, — проговорил Тревис. — Большинство младенцев и маленьких детей болеют. Пневмония, туберкулез, фарингит. Солдаты только смеются. Здесь нет врачей. Нет лекарств.

— У него бронхит, — произнесла Эвелин со страхом в голосе. — И становится все хуже.

Лиама словно током пронзила злость. Если бы у него была огневая мощь, чтобы уничтожить это место, не причинив вреда гражданским, он бы сделал это не задумываясь.

Он прочистил горло, заставляя себя сосредоточиться на деле.

— Нам нужно идти. Одевайтесь и возьмите то, что нужно ребенку. Поторопитесь, пока патруль не вернулся.

Эвелин нахмурилась.