На грани вызова

– А тебе это платье совсем не нравится? – попыталась получить ответ.

– Нет, – буркнул рарк, по-прежнему буравя взглядом бегущую перед ним виртуальную строку символов.

– Потому, что оно делает меня привлекательной для других? – намекнула я.

Ньевор сердито рыкнул, бросив на меня возмущенный взгляд из-под челки.

– Потому, что не я тебе его подарил, – ошарашил признанием и с невероятной сосредоточенностью взялся за работу.

Рот я открыла, но вовсе не для нового вопроса. Больше от удивления. Получается, он злится на самого себя? И ни я, ни Виола, ни даже Лаит тут ни при чем? То есть я-то в этом случае как раз «при чем», если предположить наличие симпатии и… чувств.

От этой мысли стало тепло на душе. Приятно. Уютно. Снова захотелось привлечь к себе внимание, бросить вызов, чтобы получить в ответ полноценное подтверждение. Сердце предвкушающе ускорило бег, я подалась корпусом вперед… И отшатнулась, останавливая себя.

Зачем?! Для чего я собираюсь его провоцировать? Исключительно чтобы потешить свое самолюбие? Ведь нет у наших отношений будущего! Я улечу на Землю, а он… Он останется с разбитым сердцем, то есть нереализованным вызовом, и будет проклинать меня всю свою жизнь!

Чувства это не игра. Не способ для манипуляций. И не средство достижения цели. По крайней мере, для меня. Пусть даже другие считают иначе.

– Он точно к тебе неравнодушен! Почему же не сработало-то?… – расстроилась Ви, когда я вернулась в апартаменты ни с чем и виновато развела руками.

Утащить накопитель, когда Ньевор с ним работал, было делом нереальным, а меня рарк попросил уйти раньше, чем его рабочий день завершился. И причиной, я уверена, было именно платье. То есть я в нем, молчаливая, но все равно привлекающая внимание и мешающая сосредоточиться.

– Ладно, Медея, не переживай, – успокоила Ви, решив не устраивать мне допрос. – Не получилось сегодня, получится завтра. Или послезавтра. Время у нас есть.

– А как же Лаит? – напомнила я.

– С Лаитом я справлюсь.

Ответ уверенный, да только рука подруги невольно взметнулась к лицу и коснулась губ, а в глазах появилось отнюдь не томное выражение.

– Ви…

Я укоризненно покачала головой, показывая, что все прекрасно понимаю и ей совершенно незачем демонстрировать ложную браваду. Однако это сестру лишь рассердило:

– Сказала же, справлюсь! Даже если он все же дожмет меня до близких отношений, это моя проблема, а ты сосредоточься на своей задаче. Она для нас важнее.

Парировать мне оказалось нечем. Ведь у меня точно такие же мысли возникали, когда я приняла решение украсть наработки рарков. Я тоже готова была с Ньевором в постель лечь, лишь бы не потерять эту возможность.

Зато сейчас, в мягких объятиях кровати, мне никак не удавалось заснуть. Я ведь так радовалась, уходя из кабинета Ньевора, что пусть невольно, но кражи не совершила. Теперь же меня мучила совесть. Да, сама я вышла из-под удара, зато сестра может пострадать. И чем дольше я колеблюсь и оттягиваю неизбежное, тем вероятнее Виоле придется жертвовать собой.

Утром муки совести никуда не исчезли, наоборот, стали еще сильнее, когда в комнату заглянул Лаит и сообщил, что манрак, то есть маленький маневровый кораблик, приготовили к полету и Виоле будет позволено взять на себя управление. То есть исполнится ее очередное желание. Улыбался при этом Шерьерон крайне многозначительно. Оно и понятно – теперь от тела Ви его будет отделять всего одно условие…

В общем, в рабочий сектор, куда меня послали, чтобы не мешалась под ногами, я шла, забыв о собственных страхах и сомнениях, полная решимости на этот раз довести дело до конца. Нам надо улетать срочно! Значит, любым способом я должна забрать накопитель.

– Так и знал, что она будет над тобой издеваться! – едва раскрылись прозрачные створки дверей, встретил меня возмущенный мужской голос.

Я от неожиданности дар речи потеряла. На всякий случай себя осмотрела, может, забыла чего? Или не то платье надела. Но нет. Темно-синий свободного кроя сарафан и белая блузка никуда не делись, а волосы, которые Ньевор настоятельно просил меня на станции убирать в хвост, как и положено, показывали всем кругленькие ушки.

То есть вид у меня был вовсе не провокационный, не вызывающий и вообще самый что ни на есть невзрачный, а Ньевор все равно отреагировал бурно и негативно.

– Почему сразу «издеваться»? – пролепетала в недоумении. – Нормальная же одежда.

– Наивная ты, Дея, – вздохнул Ньевор. – Посмотри на себя со стороны: сочетание внешности не слишком умной круглоухой и одежды, более подходящей остроухой девушке, занятой интеллектуальным трудом в офисе! Для твоего положения моей любовницы на станции этот наряд оскорбителен, а для тех, кто здесь работает, он определенно смешон. Вейла с тобой как со своей куклой играет!

Да уж, логика… Чтобы в таком ракурсе мыслить, надо истинным рарком быть, ведь ни мне, ни Виоле подобных выводов и в голову не пришло, когда мы утром обсуждали, что мне лучше надеть.

– Потерплю. Это же ненадолго. Надоест ей, и отпустит, – беспечно отреагировала я, занимая облюбованное еще вчера место на краю стола.