На грани жестокости (СИ)

Тут к нам подошли Роза и Клайд с какими-то баллончиками в руках.

- Сейчас вам надо нанести последний штрих! – улыбнулась Роза и, подойдя ко мне, начала обрызгивать какой-то смесью из баллончика. Клайд сделал с Евой тоже самое.

- Что это такое? – спросила Ева.

- Увидите, когда поедете на колеснице, – сказал Клайд. - Эту смесь было очень тяжело достать, она у стилистов на вес золота.

- Но ради вас мы ее раздобыли, – прощебетала Роза. – Я думаю, сегодня вы будете самыми лучшими!

После того, как нас обрызгали смесью из баллончика, я вскочил на колесницу. Ева тяжело вздохнула, думая, как ей взобраться.

- Давай руки, – сказал я ей.

Девушка неуверенно на меня взглянула и подала руки, которые были очень холодными. Я помог ей взобраться, правда в последний момент, Ева чуть не упала, пришлось схватить ее за талию и прижать к себе.

- Боже мой! – прошептала Ева, прижимаясь ко мне. Она вцепилась в меня мертвой хваткой.

- Я же сказал, не упадешь, - проговорил я.

- Это мы еще не тронулись, а я уже готова отправляться в полет, – шепнула Ева.

- Поэтому и возьмемся за руки.

Ева оторвалась от меня и смущенно улыбнулась, ее щеки покрылись румянцем.

- Спасибо, что не дал упасть,- пробормотала она и покосилась на Иви, которая внимательно за нами наблюдала.

К колеснице подошел Галактион и сказал, что уже через минуту начинается церемония.

- Главное не упасть, – лукаво улыбнулся я Еве.

- Ага, – кивнула она и, сделав глубокий вздох, взяла меня за руку.

Ворота, которые выводили к главной площади, открылись и я услышал восторженные крики публики. Ева снова сделала глубокий вздох и сильнее сжала мою руку.

Наша колесница была самая последняя, поэтому нам пришлось ждать, пока колесницы с остальными участниками выедут на площадь.

- Когда подъедете к трибунам, поднимите руки вверх, чтобы случилось чудо! – дала последнее напутствие Роза.

- Какое чудо? – взволнованно спросила Ева.

- Увидите.

Колесница тронулась, Ева чуть покачнулась, но к счастью не упала. Я нацелил свой взгляд прямо на дорогу, по которой должна будет проехать наша колесница.

Площадь была просто огромной! По обе стороны стояли огромные трибуны, на которых сидели люди. Их было не несколько тысяч, а несколько миллионов точно!

Когда мы начали подъезжать к трибунам, было конечно шумно, но толпа уже бушевала не так как прежде, что слегка задело меня.

- Подними руки и маши всем! – приказал я Еве и сделал тоже самое.

И вот случилось «чудо», о котором говорила Роза. Наша с Евой кожа начала блистать серебристым свечением, что вызвало у публики большой восторг.

- Посмотри на экраны, – проговорила мне Ева.

Я поднял глаза. На экранах, что висели над площадью, теперь были только мы с Евой, все камеры были обращены прямо на нас. У меня за спиной были черные крылья, красивые черные крылья, за спиной Евы белые!

- Ангел и демон, - проговорил я, Ева слегка улыбнулась и продолжила махать руками толпе и лучезарно улыбаться людям на трибунах.

Когда колесница подъехала к огромной сцене, на которой сидели все организаторы игр, в том числе и Юна Виорд, который был самым главным организатором, наши крылья исчезли. Они, словно распались на миллиард блестящих снежинок, которые взлетели в воздух, красиво сверкая всеми цветами радуги. Это вызвало вздох восхищения публики.

Но вот все затихли. Юна Виорд встал со своего кресла и вышел на середину сцены. Сам Юна, создавал впечатление вполне приятного человека. Он был еще достаточно молод и достаточно красив, но, несмотря на его молодость, он держался строго, по нему было видно, что он ничуть не волнуется.

Но мне почему-то Юна не понравился, как бы он не был приятен на вид, было в нем что-то даже не неприятное, а скорее мерзкое. Это безразличное выражение лица – пожалуй, и было самое мерзкое в нем. Он стоит тут и говорит, как рад, что оказался главным организатором Голодных Игр, но видно, что слова он уже давно продумал, звучали они совсем не искренне. Юна буквально прожигал всех взглядом, а своим безразличием, показывал, что все кто находится на площади – ничтожества, по сравнению с ним.

Но внезапно взгляд Виорда метнулся на Еву, он посмотрел на нее оценивающим взглядом. Ева покраснела и слегка растерялась, потому что не понимала, почему Юна, так на нее уставился.

- Со мной что-то не так? – спросила Ева.

- Все с тобой в порядке просто не обращай внимания, Он, может быть, оценивает тебя, – проговорил я.

- А смысл меня оценивать, если я умру, не продержавшись на арене и трех минут?

Не знаю почему, но эти слова как-то слегка резанули по сердцу. А ведь и правда Ева умрет, а я уже даже немного привязался к ней! Я тут же выкинул эти мысли из головы, как привязался, так и отвяжусь, победитель на играх будет только один, и я сам лично поклялся себе, что это буду я!

- И еще хочу кое-что сказать по поводу Голодных Игр. В честь пятидесяти пятилетия мы придумали новое правило! Но мы расскажем о нем, только пятерке выживших уже на играх, - сказал Юна. Это слегка повергло всех в шок, потому что правила игр редко меняются, но видимо, организаторы решили сделать исключение.