На границе Кольца

Во-первых, Тео отказался от глупой идеи «учиться на кинолога». Да, однажды юношеское увлечение позволило два с лишним года дышать свежим карельским воздухом на финской границе. И что – потратить жизнь на купирование ушей и команду «ко мне»? Тем более что вариантов для профессии немного: либо в ментовку, либо в питомники, разводить доберманов для охраны особняков и тойтерьеров для капризных дамочек. Да чёрт с ними, с собачками!

Во-вторых, рассмеявшись на великодушное «живи, сколько хочешь», Макс начал регулярно платить за выделенную ему комнату, причём в долларах. И Тео забыл, что такое волноваться о деньгах: на себя хватало и получалось откладывать для мамы и сестры.

В-третьих, Тео решил в следующем году поступать на журналистский факультет МГУ. Потому что журналист, как объяснил Макс, проникнет туда, куда не пустят частного детектива.

Максу требовался помощник – что-то вроде Ватсона (хотя по части аккуратности и хозяйственности Тео походил на миссис Хадсон). Вчерашний пограничник неплохо смотрелся в роли телохранителя: широкоплечий, спокойный, надёжный.

И вот в издёрганной, истеричной, паникующей Москве в сезон инфляционных трагедий и политического цирка образовалась маленькая дружная команда, способная найти пропавшего ребёнка, родственника или жадного компаньона, сбежавшего с общаком.

А люди пропадали часто. Время было такое – у всего появилась цена, и человеческая жизнь измерялась соотношением между ожидаемой прибылью и издержками при получении куша. Пожилые владельцы сталинских квартир переезжали, не указав нового адреса. Хорошенькие провинциалки, поступившие в престижный столичный вуз, переставали звонить домой. Бизнесмены, приехавшие заключать выгодный контракт, могли обнаружиться в подмосковном лесу – или на другом конце земного шара. Всё было так ненадёжно и непредсказуемо, что многие переставали доверять очевидным истинам и полностью полагались на удачу. Реальность ежедневно выворачивалась наизнанку, и людские судьбы-щепочки разлетались в разные стороны – до мелочей ли в такие-то времена?..

Между тем, почти всегда кто-нибудь хотел знать: где человек, когда он вернётся и стоит ли ждать? А потому услуги частного детектива пользовались неизменным спросом.

Заказов было немного – Макс тщательно отбирал клиентов, и нередко отказывался от работы после пяти минут разговора. Объяснял потом Тео: «Обманули бы, не заплатили, да и нас бы с тобой убрали. Ну, или попытались бы!»

Несколько раз и вправду пришлось побегать, пару раз в них стреляли – Макс чудом успевал заметить опасность. Но главное оставалось неизменным: ни одного поражения. Следовательно, репутация. И белые конверты, полные надёжнейших баксов.

Жили они без особого шика, но и без страха за завтрашний день. Вместе выбирали себе одежду, вместе клеили девчонок, вместе расплачивались в ресторанах.

В октябре девяносто третьего ходили смотреть на танки и демонстрации. Но не участвовали. Тео плохо понимал, что происходит и кто прав. И он не чувствовал себя жертвой: при прежнем режиме было неплохо и теперь терпимо. А Макс неизменно вёл себя так, как будто во всём разобрался и точно знает, что к чему.

Он следовал простой стратегии: не делать ничего, кроме того, что нужно для выживания. Обходился без офиса: предпочитал встречаться с клиентами в кафе или барах. На предложение «расширить дело» отвечал с ироничной усмешкой: «Мне и так хватает!»

И хотя порой это злило и казалось, что он издевается, Тео нравилось такое отношение. Да, он видел, как «растут и развиваются» другие, но также сталкивался с результатами прогресса. А Макс умудрялся обходиться без «крыши», потому что брал столько, чтобы хватило на двоих. Да и покровительство тех, кому помог, выручало.

Так и получилось, что в безумную осень девяносто третьего Тео чувствовал себя скорее наблюдателем, чем участником происходящих событий. Всё скользило мимо, пролетало, не задевая. Иногда стыдно было – видеть испуг, отчаяние, усталость и растерянность на лицах окружающих людей и понимать, что тебя это никак не касается…

Сколько их было – тех, кто своей неудачей расплатился за чужой успех, попавших под колёса безумного времени, не выдержавших гонку? Но на угрызения совести имелось надёжное лекарство: помогать «Шерлоку», а значит, помогать хорошим людям. Тео не боялся смотреть в глаза тем, кому повезло меньше. Он знал, для чего живёт.

* * * 00:21 * * *

– Осторожно! Ну, давай, не бойся! – воскликнул Тео, когда Алина ступила на эскалатор.

Она фыркнула и выразительно посмотрела не него.

– Издеваешься? Совсем москвичом стал!

Тео хлопнул себя по лбу.

– Извини! Я и забыл…

Он привык к неловкости приезжих, впервые ступающих на «лестницу-чудесницу», а ведь в их родном городе тоже было что-то вроде метро! И эскалаторы тоже были.

Чтобы скрыть смущение, он поправил тяжёлую сумку, висящую на плече.

– Слушай, чего ты туда напихала?

– Да не я – мать! Варенья-соленья всякие, даже картошку засунула!