На границе тучи ходят хмуро...

Шагая по натертому чем-то блестящим дубовому паркету за своим проводником, князь заодно поглядывал по сторонам, но особенного ничего не высмотрел — одно слово, очередной казенный дом. Высокого начальства тоже не увидел, по причине его отсутствия (и хорошо), все вопросы решила недолгая беседа с бригадным адъютантом, штаб-ротмистром Прянишниковым, кратко разъяснившим молодому офицеру некоторые тонкости службы. К примеру, бригада делилась на отделы, отделы делились на отряды-заставы, и Олькушский отряд, а точнее, его второй взвод, уже полгода плакал и ждал, когда же Александр приедет к ним.

— Командует четвертым отделом подполковник Росляков, Валериан Петрович, штаб расквартирован в городке Олькуш, Меховского уезда, Келецкой губернии. Непосредственным вашим командиром будет штаб-ротмистр Елинский. Ах да! Вам еще в обмундировальную мастерскую, и не забудьте зайти к казначею, получить аванс. Советую вам, князь, построить второй полевой мундир именно тут. Потому как в городке портные похуже будут, уж поверьте мне на слово. Да-с, последний вопрос, ежели позволите: где вы остановились?

— Пока нигде, господин ротмистр. С вокзала — сразу в штаб.

— Похвально, весьма похвально, князь. Опять же рекомендую воспользоваться гостевыми апартаментами на втором этаже. Когда будете отправляться, прошу захватить несколько писем для вашего отряда, так сказать, попутно. Удачи!

— Благодарю за беседу, господин ротмистр!

Мастерская имени мундира была закрыта на большой и ржавый замок. Зато казначей был на месте. Он недовольно отсчитал жидкую стопочку ассигнаций и с надеждой поинтересовался:

— Вам уже приходилось у нас бывать?

— Нет, как-то не довелось.

— Вам понравится, уверяю! Особенно площадь с фонтаном — там иногда прогуливаются такие прекрасные паненки. Да-с! Кстати, если вам еще не порекомендовали портного, то я могу помочь. Или вы уже?

«Когда бы я успел, если деньги только сейчас получил? Что-то крутит этот господинчик».

— Я был бы вам весьма признателен.

Казначей заметно оживился:

— Улица Пястов, дом 5, заведение пана Стоцмана. Это почти в центре. Вы не пожалеете — в мундиры его работы одеты почти все. Да-с! Ну, не буду вас задерживать, корнет, всего хорошего.

Вспомнив штаб-ротмистра Прянишникова, Александр щелкнул каблуками и коротко кивнул:

— Честь имею.

Не спеша шагая на поиски «строителя мундиров», он задумался:

«Здесь еще помнят, что такое честь и достоинство. И не переспрашивают, недослышав: кого ты там имеешь? Или это я такой пошляк? А «построить мундир»? Слово-то какое. Не «сшить», «не купить» — а именно «построить»! Хорошо еще не говорят «сколотить». Надо бы, кстати, прибарахлиться с запасом».

Город, откровенно говоря, не впечатлил, потому как тянул максимум на маленький городок. Улочки не только маленькие, но еще и запутанные, дома в основном обшарпанные, разбитые мостовые… Причем не везде, да и гулять на строения не было. Порасспрашивав двух попавшихся навстречу жандармов, заметно удивленных самим фактом обращения к ним офицера-пограничника, он быстро добрался до лавочки-магазинчика под вывеской «Общества военных товаров». Внутри обнаружился дремавший парень лет этак двадцати пяти, и, судя по улыбке, во сне он наслаждался просмотром комедии или легкой эротики. На полках и прилавке стояли бесчисленные ящички, сверточки, баночки, коробочки, а над всем этим плыл стойкий запах ванили. Так и не дождавшись признаков активности от сони, корнет взял да и пнул массивный прилавок.

— Чего изволите, ваше благородие?

«Ну, блин! Просто фокусник! Ведь только что спал, а уже за прилавком, сна ни в одном глазу, изогнулся угодливо, весь в ожидании».

— Вы кто?

— Приказчик Яков, господин офицер, чем могу вам услужить?

Помолчав немного и быстро прикинув состояние финансов, Александр начал медленно перечислять:

— Нужны: два полевых кителя, четверо бриджей, нательное, сапоги…

По мере перечисления глаза у приказчика все больше и больше разгорались в ожидании большой прибыли. Князь говорил, а Яков быстро выставлял на прилавок.

— Офицерскую сумку, три блокнота потолще и самой лучшей бумаги. Карандашей штук десять. Мыло, пару банок ваксы.

— Патроны к «смит-вессону» есть?

— Конечно-с, как не быть. Имеются в пачках по двадцать и по пятьдесят штук. Какие прикажете?

— Четыре по пятьдесят. — Подождав, пока соберут и упакуют все покупки, корнет поинтересовался: — Форма?

— Сей момент приступим, ваше высокоблагородие!

«О! Я уже и в чине подрос».[3]

Приказчик исчез и вернулся в компании типичного еврея-портного. Грустные глаза, тряпичный аршин на тощей шее, большие ножницы, торчащие из чехла на поясе. Но мастером он оказался изрядным: за два часа подогнал всю форму, немного расширил шинель, и все это молча, за что Александр был ему особенно благодарен.

— Сколько я вам должен?

Портной помялся и нерешительно ответил:

— За работу пять рублей, за форму — сорок.

Постаравшись сделать голос теплее, офицер поблагодарил, одновременно отсчитывая ассигнации прямо на раскроечный стол:

— За хорошую работу не жалко.