На языке пламени

— Вы ударили не меня. Сегодня вы впервые узнали правду. И ударили Гарри. — Гримстер подошел к двери, обернулся и добавил: — Вам известно, что мне нужно. То малое, что вы скрыли. То малое, чего вы боитесь или стыдитесь. Теперь я знаю, что это, но не скажу. Я слишком уважаю вас, чтобы выдавливать правду по каплям. Вы успокоитесь, придете и все расскажете сами.

Гримстер спустился в маленький бар, заказал себе большую порцию виски, закурил сигару и подумал: «Правда всегда была рядом, глядела прямо в глаза, иногда просто кричала, но я оставался к ней слеп и глух, пока сам, разозлившись, не высказал ее грубо и резко». Бедняга Гарри. Скотина Гарри. Кроме фокуса с пятницей, двадцать седьмого февраля, сколько еще экспериментов он проделал над ней ради забавы? Наверное, немало. И не только сам смотрел их, но и другим показывал. Билли, например.

Лили к завтраку не вышла. Послала записку, что у нее разболелась голова. Кранстон вопросительно поднял брови, но Гримстер пожал плечами и ничего объяснять не стал.

Теперь в спешке не было нужды. Можно было расколоть Лили немедленно, однако лучше услышать правду от нее самой — как только она успокоится и будет готова к беседам. В исповедальню под ножом не ходят. Если человек на самом деле жаждет отпущения грехов, он идет к священнику добровольно.

Позавтракав, Гримстер поднялся на чердак и взял с полки одну из книг Диллинга. Она затрепалась, была испещрена заметками — ее явно не раз перечитывали. Джон спустился к себе и устроился в кресле. Тема книги была ему не в диковинку, но серьезно он занялся ею впервые. Книга неожиданно напомнила Гримстеру об опыте, который они с Гаррисоном провели в Веллингтоне. Он улыбнулся, вспомнив, как они катались по полу от смеха.

Гримстер читал три часа подряд, с предельным вниманием, пытаясь чуть ли не наизусть выучить каждую страницу, запомнить все мысли, все примеры до единого. Источник противоречия между тем, что рассказала Лили о пятнице, и тем, что она действительно в тот день делала, перестал быть для Гримстера загадкой, но до истины было еще далеко. Закончив книгу, Гримстер бросил ее на пол, закурил сигару, прилег и уставился в потолок; зажав сигару в зубах, он напряженно размышлял, как лучше подойти к Лили. Экспертов по данному вопросу в Ведомстве не было. Брать человека со стороны — на это сэр Джон вряд ли пойдет из соображений секретности. Впрочем, профессионал может и не понадобиться. Ведь и Диллинг им не был. Возможно, Гримстер сможет сделать все сам. Между ним и Лили во время последней беседы возникла тонкая ниточка связи, и это вселяло надежду на успех.

Гримстер покинул усадьбу, доехал до фермы, переговорил с управляющим, потом заглянул в старый хлев, где теперь в два ряда стояли клетки с курами. Он провел там десять минут, столько же, сколько они с Гаррисоном однажды пробыли в курятнике на ферме неподалеку от колледжа.

Затем Гримстер вернулся к машине, достал из багажника болотные сапоги, спиннинг и спустился к реке. Вода была покрыта рябью — на мушку не порыбачишь. Гримстер прошел по Докторскому перекату, оснастил спиннинг большой серебристо-голубой блесной и закинул ее, наслаждаясь уверенностью и точностью своих движений; отпустил леску, чтобы спадающая после дождей вода вынесла блесну на середину реки… Вспомнил ирландца-бакенщика, научившего его слюнить державшую катушку ладонь, когда приходилось сматывать леску при клеве. Сегодня клюнуло лишь однажды, резко и сильно — потом рыба ушла. Взглянув на другой берег, Гримстер заметил человека в мешковатой одежде, шедшего по сырой траве. Шоссе Эксетер — Барнстепл пролегало в четырехстах ярдах от берега, за железной дорогой. У переезда с вечно закрытым шлагбаумом стоял автомобиль. Человек подошел прямо к берегу, помахал Гримстеру, но заговорить не попытался.

Гримстер взмахнул рукой в ответ — это был несомненно Гаррисон. Не обращая больше на него внимания, Гримстер спустился ниже по течению, но поймать все равно ничего не удалось. Наконец он собрал спиннинг и вернулся к машине, даже не взглянув на Гаррисона. Джон знал: Гаррисон появился не потому, что хочет надавить на него психологически, напомнить о своем присутствии. Это не в его манере. Он пришел, потому что ему надоело сидеть в отеле. Разумеется, он сообразил: едва вода начнет спадать, Гримстер при первой же возможности выберется порыбачить. И Гаррисон просто не смог устоять перед соблазном проверить свою догадку, убедиться, что интуиция по-прежнему его не подводит и что он разбирается в привычках Гримстера безошибочно.