На языке пламени

— Я сейчас пришлю ее. С ней, как вы знаете, лучше не откровенничать. Она кормится полуправдой, от рождения видит жизнь в розовом свете и считает, что удача всегда будет сопутствовать ей. На такое способен далеко не каждый.

— Она остановилась у двери, испытующе взглянула на Джона. — Могу я задать вам вопрос, мистер Гримстер?

— Пожалуйста.

— Сколько человек вы убили за свою жизнь?

Смахнув песчинку с чемоданчика, он ответил:

— После первого это уже не имеет значения.

— Вы не боитесь смерти?

— Я еще надеюсь пожить, — улыбнулся он.

— Знаете, что я вам посоветую?

— Знаю, но, боюсь, не смогу принять ваш совет.

Миссис Харроуэй слегка пожала плечами и вышла.

Через несколько минут на пороге появилась Лили. Она бросилась к Гримстеру с возгласом: «Джонни!», обвила его шею руками, прижалась к нему сначала щекой, а потом губами.

Отстранив ее от себя, он сказал:

— Дорогая, на несколько дней мне придется съездить в Девон. Ты останешься с миссис Харроуэй.

— Что ж, мне не грех переменить обстановку. По я буду скучать по тебе, Джонни, так что возвращайся скорей. — На столе, за спиной Гримстера, она заметила чемоданчик. — Это он, да?

— Да. Пока я не улажу дела с Ведомством, за ним присмотрит миссис Харроуэй.

Лили наклонилась и положила руку на чемоданчик:

— Таким я его и помню. Ведь эти чемоданы стоят дорого, правда?

— Довольно дорого.

Она повернулась и взглянула на Гримстера с искренней тревогой:

— Знаешь, Джонни, в тот первый раз… когда мы были вместе… Это не из-за него… — Она бросила взгляд на чемоданчик. — Ты догадался об этом, правда? То есть, я хочу сказать, ты это тоже чувствовал?

Он улыбнулся, взял ее за руку, поцеловал и ответил:

— Конечно, чувствовал. Несмотря ни на что, любовь превыше всего.

Лили улыбнулась и быстро продекламировала:

— «Но люби меня ради самой любви, и никогда не умрешь, потому что любовь бессмертна». Элизабет Барретт Броунинг, 1806-1861. Знаешь, Джонни, ведь это правда, истинная правда. Остальное не имеет значения. Просто всегда должна быть… любовь ради самой любви. Как, по-твоему, разве это не прекрасно?

Он дал ей выговориться, слушал вполуха и, когда она закончила, поцеловал на прощанье. Направляясь к выходу, он в точности представлял себе, что Лили сделает после его ухода. Она войдет в комнату, станет у чемоданчика и отдастся во власть грез… розовых грез. Миссис Харроуэй права. Лили родилась под счастливой звездой.

Гримстер поехал в Ведомство. У секретарши сэра Джона оставил конверт с катушкой непроявленной пленки, на которую сам переснял бумаги Диллинга, и с письмом, где сообщал, что оригиналы у миссис Харроуэй, которая поведет от имени Лили переговоры. Потом он прошел в свой кабинет и забрал четыре фальшивых паспорта, которые когда-то выписал себе для служебных целей, но в Ведомстве так и не зарегистрировал. Из сейфа он вынул весь личный запас английских денег и иностранной валюты, а также пистолет. За границей в банках у него лежало еще немало денег. Потом Гримстер позвонил в Хай-Грейндж и переговорил с Кранстоном. Объяснил, что задержится в Лондоне до завтрашнего утра и приедет в усадьбу не раньше полудня.