На языке пламени

— Это пусть сэр Джон решает. Для себя я сделал такой вывод: от меня Гаррисон не отступится, посему надо быть начеку. — Гримстер откинулся на спинку стула и повертел в руках кофейную ложечку. — Беда Ведомства в том, что оно стремится запутать все, даже самое простое и очевидное.

— Да, этого ему не занимать. И грязных фокусов. Ведомство не подчиняется никому. Оно хуже дьявола, хотя сэр Джон воображает себя скорее папой римским. Цель оправдывает средства, все грехи заранее отпускаются, хотя премьер-министр и его кабинет до потолка бы подпрыгнули, узнай они хоть половину того, что у нас творится. Впрочем, они не узнают. Да и не хотят узнавать. Мы, ведомство грязных дел, скопидомничаем, обманываем предприимчивых и талантливых, чтобы защитить и взлелеять пресловутое чудовище, именуемое национальной безопасностью. Ведомство могло бы обойтись с Диллингом по-честному, изучить его изобретение и дать за него хорошую цену. Но будь Ведомство таким, мы бы здесь сейчас не сидели, а сэр Джон довольствовался бы должностью провинциального судьи, вымещая свой садизм на водителях-лихачах. Беда государственных учреждений, особенно служащих целям обороны или безопасности, состоит в том, что рано или поздно они становятся неподсудными, начинают считать себя непогрешимыми. Нам с тобой, конечно, все это известно.

— Изредка полезно и напомнить. Приедет ли сэр Джон в этом году сюда, как обычно, на две недели?

— Конечно. В начале следующего месяца. А что?

— Если удастся вовремя разобраться с Диллингом, я бы хотел еще недельку здесь порыбачить, не попадаясь шефу на глаза.

Гримстер сидел напротив Копплстоуна, говорил легко и спокойно. Нет, Гримстер не изменился, он лишь как бы всплыл, освободившись от тяжкого груза на душе. Сперва нужно было утрясти кое-какие мелочи, но впереди уже маячило удовольствие от убийства-мести. Любопытно, что мысль о нем была для Гримстера столь же невинной и чарующей, как желание ребенка поскорее дождаться рождественского утра и получить обещанный подарок. Мать дарила Джонни только то, что он хотел, никогда его не разочаровывала.

После завтрака он пошел к Лили. Она сидела у окна, читала «Дейли Мейл». Улыбнувшись, поздоровалась и спросила:

— Ваш начальник вчера приезжал?

— Да, ненадолго.

— И не захотел встретиться со мной?

— Нет. Вы огорчены?

— Этого требовала простая вежливость.

— Согласен.

Она бросила на него быстрый взгляд и спросила:

— Что с вами?

— Ничего.

— Не может быть. У вас улыбка до ушей, Джонни. Мне это нравится. Но почему — ведь никто не сказал ничего смешного? Или вы дождались приятного сюрприза?

— Наоборот. Я, кажется, пропустил его недавно.

— О чем вы?

— Вчера вечером вы приходили ко мне, верно?

— Джонни! — Она покраснела и поспешно отвернулась, чтобы скрыть смущение.

— Разве нет?

— Конечно, нет. За кого вы меня принимаете? — Лили повернулась к нему.

— А если бы пришла, вы бы меня выгнали?

Гримстер уже разобрался в романтическом характере Лили и понимал, что простое желание отдаться мужчине ни за что не привело бы ее к нему. Причина, заставившая ее сделать это, должна быть достаточно веской. И еще он догадывался: причина эта не из тех, какие Лили станет обсуждать с ним здесь и сейчас. Вновь надо ждать удобного случая.

— Нет, не выгнал бы, — ответил он.

— Джонни! — Она засмеялась неестественным, вымученным смехом, скрывавшим стыд или нечто большее — какой-то умысел, в котором нелегко признаться. Лили встала, подошла к Гримстеру вплотную и спросила:

— А все-таки, что с вами?

— Не знаю. Может, все дело в том, что я отлично провел утро и поймал рыбину.

— Вы поймали нечто большее. То, что согрело вам душу. Думаете, женщины не замечают? По-моему, мне теперь придется вас остерегаться. — Она заглянула ему в лицо, слегка нахмурилась и продолжила: — Нет, я знаю, в чем дело.

— В чем же?

— Вы на что-то решились, верно?

— Может быть.

— Это касается вашей прошлой жизни? — Ее проницательность уже не удивляла Гримстера. — Или жизни вообще… Ну, например, как жить дальше.

Он протянул руку, тронул девушку за локоть и спросил:

— Вы мне доверяете?

— Вы же знаете, что доверяю.

— Не меньше, чем Гарри?

— Что вы имеете в виду? — Вопрос озадачил ее по-настоящему. — Сегодня вы сам не свой.

— Я говорю вот о чем: если я прикажу вам — нет, не из окна выпрыгнуть, — а нечто для вашего же блага, исполните ли вы приказ, беспрекословно?

После недолгих колебаний Лили ответила:

— Да, наверное. Но я не понимаю, Джонни, что вам взбрело в голову?

— Я и сам пока не знаю точно. Меня лишь одолевают предчувствия. Насчет того, что нам, возможно, придется сделать. И я просто хотел удостовериться, что вы на моей стороне.

— Конечно, я выполню любой ваш приказ. Но разве стряслась беда?