На языке улиц. Рассказы о петербургской фразеологии

Широко известно было в Петербурге и знаменитое «Дело Фонарного переулка», когда некими революционерами-экспроприаторами была ограблена повозка с огромной суммой банковских денег. Не обошлось без взрыва самодельных бомб, перестрелки с полицейскими и жертв среди мирных жителей. Все это лишь упрочило скандальную репутацию Фонарного переулка.

Даже в советское время, когда публичные дома с красными фонарями бесследно исчезли, а над баней был установлен неусыпный контроль пролетарской общественности, в городском фольклоре следы недавнего прошлого сохранились. До сих пор в адрес девочек сомнительного поведения в вызывающе коротких юбочках можно услышать питерскую дразнилку: «Дурочка с Фонарного переулочка».

Египетские казни

Городской транспорт, о роли и значении которого говорить не приходится, всегда находился в центре внимания фольклора. А поскольку требования к транспорту постоянно опережали его возможности, то и оценки были преимущественно отрицательные. Хвалить транспорт считалось неприличным. На появление каждого нового вида транспорта фольклор откликался мгновенно, а прозвища, пущенные в повседневный речевой оборот остроумными петербуржцами, оставались навеки в арсенале городской мифологии. В основном фольклор был связан с отвратительным качеством дорог. Еще старинные дилижансы в России остроумно прозвали «Нележансами», поскольку на разбитых ухабами русских дорогах ни сидеть, ни лежать в них было невозможно.

В сороковых годах XVIII века в Петербурге появились первые общественные кареты, официально названные омнибусами, что в буквальном переводе с латинского означало «для всех». Петербуржцы по достоинству оценили этот и в самом деле достаточно демократичный и дешевый вид транспорта. Но за дешевизну надо было расплачиваться большими неудобствами. Пассажиров набивалось так много, что слово «омнибус» быстро переделали в «Обнимусь». А по случайному совпадению количества вмещавшихся в омнибус людей с числом христианских воинов, замученных язычниками в армянском городе Севастии в 320 году, их окрестили: «Сорок мучеников».

Когда в Петербурге на смену омнибусам в 1907 году пришли автобусы, их подвергли столь же резкому остракизму. Первые два автобусных маршрута курсировали от Адмиралтейства до Царскосельского (ныне Витебского) и Балтийского вокзалов. Автобусы были нескольких типов: открытые, закрытые и двухэтажные. Пассажиры открытых машин страдали от выхлопных газов, закрытых — от нестерпимой тесноты, двухэтажных — от того и от другого, поскольку нижняя часть была тесной, а верхняя — империал — открытой. Но и те, и другие, и третьи одинаково страдали от чудовищной тряски. Не случайно езду на автобусах горожане окрестили «Египетскими казнями», вспоминая библейский рассказ о божьих карах, некогда постигших Древний Египет.

С началом Первой мировой войны автобусное движение в Петербурге прекратилось. Вновь к автобусам вернулись только в 1926 году. Впрочем, если судить по ленинградскому фольклору, условия езды на автобусах оставались те же. Автобусов было мало. В них было так же тесно. Об одном из них, курсировавшем по маршруту № 111 еще в 1970-х годах говорили: «Несется бешенный, скобарями обвешанный».

В последнее время на улицах города появились вместительные автобусы, прозванные за внешний вид «Чемоданами». Однако, как нам кажется, возникновение прозвища связано не только с внешними формами. Битком набитый салон автобуса и впрямь напоминает чемодан с плотно уложенными вещами.

Елисеев торгует, Мариинка танцует, Романов правит

Эта формула иллюзии здорового консерватизма и мечты о преемственности жизненных ценностей, окрашенной в яркие тона ностальгии по прошлому, не случайно родилась в Ленинграде. Она в буквальном смысле слова была спровоцирована обстоятельствами, которые не могли ускользнуть от пристального взгляда фольклора. Здесь, в Ленинграде, работал прославленный Театр оперы и балета имени С. М. Кирова, бывший Мариинский, который среди истинных петербуржцев-ленинградцев, несмотря на смену политических режимов, всегда назывался «Мариинкой». В 1970-х годах хозяином города был первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Васильевич Романов, случайный однофамилец русских царей, которого ленинградцы язвительно прозвали «Последним Романовым». Здесь успешно работал известный далеко за пределами Ленинграда, популярнейший среди горожан и гостей нашего города бывший магазин купца Елисеева, или «Елисеевский», как его всегда называли. И вправду, если закрыть глаза, отключиться от действительности и на время забыться, можно подумать, что на дворе конец XIX — начало XX века.

«Елисеевский» магазин. Фото 1900-х гг.