На игле

В такси они разговорились. Диана поccорилась с Лизой, своей подружкой, и решила уехать домой. Она думает, что Лиза до сих пор пляшет на танцплощадке с Картошкой и ещё одним кретином, натравливая их друг на друга. Капуста Рентона осталась у этого второго кретина.

Лицо Дианы приняло кислое мультяшное выражение, когда она рассказывала Рентону, какой ужасный человек эта Лиза, перечисляя все её проступки, показавшиеся ему довольно незначительными, со злобой, которая его немного встревожила. Он во всём ей поддакивал и согласился, что Лиза — самая страшная эгоистка на свете. У неё испортилось настроение, а поскольку Рентона это не устраивало, то он сменил тему. Он травил ей анекдоты про Картошку и Бегби, умело их приукрашивая. Рентон ни разу не упомянул Дохлого, потому что Дохлый нравился женщинам, и он старался держать женщин, с которыми знакомился, как можно дальше от Дохлого, даже в разговоре.

Когда она немного повеселела, он спросил её, не станет ли она возражать, если он её поцелует. Она пожала плечами, предоставив ему самому решать, означало ли это, что ей всё равно или что она ещё не решила. Он рассудил, однако, что безразличие намного лучше категорического отказа.

Они немного полизались. Его возбудил аромат её духов. Она подумала, что он слишком худой и костлявый, но целуется классно.

Когда они вышли из машины, Рентон признался, что живёт не в Форрестер-Парке и солгал лишь для того, чтобы подольше с ней побыть. Злясь на самоё себя, Диана почувствовала себя польщённой.

— Не хочешь зайти ко мне на чашку кофе? — спросила она.

— Было бы классно, — Рентон пытался сделать вид, что ему просто приятно, и не выдать того, что он в восторге.

— Но предупреждаю, только кофе, — добавила Диана с таким видом, что Рентон долго не мог понять, какой смысл она вкладывала в свои слова. С одной стороны, она лукавила, и значит, вопрос секса с повестки дня не снимался, а с другой стороны, тон у неё был достаточно самоуверенный, и следовательно, говорила она то, что думала. Он только кивнул, как сконфуженный деревенский лох.

— Не шуми. Люди спят, — сказала Диана. «Это уже хуже», — подумал Рентон и представил себе квартиру с ребёнком и нянькой. Он вспомнил, что никогда не делал этого с теми, кто уже рожал. Эта мысль вызвала у него какое-то непривычное чувство.

Хотя он сразу же почуял, что в комнате кто-то есть, он не услышал того характерного запаха мочи, блевотины и талька, который исходит от грудных младенцев.

Он попытался обратиться:

— Диа…

— Тсс! Они спят, — оборвала она его. — Не разбуди их, а не то будут неприятности.

— Кто «они»? — нервно прошептал он.

— Тсс!!!

Рентон смутился. У него в мозгу промелькнули прошлые кошмары, испытанные им самим и слышанные от друзей. Он мысленно перебрал свою жуткую «базу данных», содержавшую в себе всё на свете — от соседей-вегетарианцев до психованных сутенёров.

Диана провела его в спальню и усадила на односпальную кровать. Потом она исчезла и возвратилась через несколько минут с двумя чашками кофе. Он почувствовал, что кофе был с сахаром; обычно он не мог его пить, но сейчас утратил вкус.

— Будем ложиться? — прошептала она с необычным напряжением в голосе и подняла брови.

— Э… неплохо бы… — сказал он, чуть не захлебнувшись кофе. Сердце бешено застучало, и он занервничал, как неуклюжий девственник, переживающий о том, каким образом алкогольно-наркотический коктейль скажется на его эрекции.

— Только не шуметь, — сказала она. Он кивнул.

Он быстро стянул с себя джемпер и футболку, потом кроссовки, носки и джинсы. Стесняясь своего рыжего лобка, он сначал запрыгнул в постель, а уж потом снял трусы.

Наблюдая за тем, как Диана раздевается, Рентон с облегчением обнаружил, что у него встал. В отличие от него, она тянула время и, похоже, совершенно не стеснялась. Он подумал, что у неё классное тело. В голове Рентона несколько раз настойчиво прозвучала футбольная мантра «а вот и мы».

— Я хочу быть сверху, — сказала Диана, отбросив покрывало и обнажив ярко-рыжий лобок Рентона. К счастью, она его вроде бы не заметила. Рентон был доволен своим членом. Он казался намного больше, чем обычно. Возможно, дело в том, догадался Рентон, что он отвык видеть свой член эрегированным. Но Диана была не в восторге. «Видали и похуже», — словно бы говорила она.

Они начали ласкать друг друга. Диана наслаждалась прелюдией. Рентонов пыл выгодно отличал его от большинства других парней, с которыми она была, но почувствовав, как его пальцы тянутся к её вагине, она остановилась и оттолкнула его руку.

— Я уже хорошо смазана, — сказала она. Рентон на миг оцепенел, это прозвучало так холодно и механично. Ему даже показалось, что его эрекция ослабла, но когда она опустилась на него, то — о, чудо из чудес! — член был по-прежнему твёрдым.