На игле

В воздухе запахло порохом и горелым мясом. Водитель «бьюика» высунулся из окна и разрядил в «линкольн» свой автоматический пистолет, который держал в правой руке.

Несколько пуль пробили крышку багажника, треснуло боковое зеркало.

Сам же Святой не пострадал, только его седые курчавые волосы встали торчком, точно гвозди, к которым сверху поднесли магнит.

Где-то невдалеке пронзительно, раскатисто завизжала женщина.

У Святого голова шла кругом.

Послышались громкие голоса, автомобильные гудки, заливистые трели полицейских свистков, глухой топот ног.

Обе машины, «линкольн» и «бьюик», сорвались с места одновременно.

Слева в это время их объезжал трейлер, а навстречу, со стороны доков, ехало такси. По тротуару бежали носильщики и портовые рабочие, сквозь толпу протискивался полицейский в форме, с пистолетом в руках.

У Святого потемнело в глазах. Мозг отказал, он ехал совершенно машинально, как бежит лисица, за которой гонятся собаки.

Слева от него был грузовик, впереди — такси; оценив обстановку, он резко вывернул руль вправо и въехал на тротуар. Бегущие по тротуару люди бросились врассыпную, чтобы не попасть под колеса рванувшемуся вперед «линкольну» и следующему за ним по пятам, бампер в бампер, «бьюику».

У входа на пристань носильщик выгружал из такси чемоданы и складывал их на четырехколесную тележку. К «линкольну» носильщик стоял спиной и увидел автомобиль только тогда, когда тот врезался в тележку. Носильщик взмыл в воздух, не выпуская чемодана из рук, как будто торопился на идущий по небу поезд, другие чемоданы разлетелись в разные стороны, как испуганные птицы, а тележка покатилась по пристани и нырнула в море. Носильщик, перевернувшись в воздухе, упал ногами вперед на ехавший за «линкольном» «бьюик», сделал еще одно великолепное сальто и приземлился на чемодан — черная физиономия перепугана, глаза выпучены, улыбка широкая, белозубая.

Впереди, напротив въезда в гавань, была узкая улочка. Святой, обнаружив ее, резко повернул руль, совершенно забыв про идущий слева от него трейлер, тот самый, который он только что объезжал по тротуару. Маневр Святому удался, но он проскочил так близко от трейлера, что грузовик передним бампером едва не помял «линкольну» левое заднее крыло, а сам «линкольн», вильнув вправо, чуть было не врезался в бетонный парапет железнодорожной эстакады.

Водитель грузовика в последний момент нажал на пневматический тормоз, по сухому кирпичному покрытию зашуршала резина, отчаянно взвыл гудок. Но «бьюик», который свернул налево вслед за «линкольном», все это не спасло — трейлер врезался в него на полном ходу. Раздался скрежет металла, а следом — оглушительный крик и топот ног.

Трейлер перевернул «бьюик» на крышу и проехал по нему передними колесами. Сотни людей, окончательно потеряв голову, неслись со всех сторон к месту аварии.

А Святой был уже далеко.

Аварии он не видел, не слышал даже грохота столкнувшихся машин. Он ехал в сторону центра по совершенно пустой улице. По привычке он глянул в зеркало заднего вида. Сзади тоже было пусто.

В том месте, где произошла авария, транспорт был остановлен, две тут же подъехавшие полицейские машины перегородили набережную. Про «линкольн» в первый момент забыли, а когда начали опрос свидетелей, Святой уже миновал Сорок вторую улицу. Никто из свидетелей не обратил внимания на марку машины, никому не пришло в голову записать ее номер, описания внешности водителя не совпадали.

Подъехав к въезду в туннель «Линкольн», Святой вдруг обнаружил, что попал в пробку. Все три полосы были плотно забиты машинами, и свернуть в боковую улицу было невозможно.

Он подъехал вплотную к стоявшему впереди рефрижератору и заглушил мотор. Теперь вместо панического ужаса Святой испытывал злорадство, потаенный страх. То, что он убил человека, нисколько его не волновало. «Думали черномазого дурня голыми руками взять», — бормотал он себе под нос.

С ним произошла неожиданная перемена, он почему-то вспомнил про легендарного дядюшку Тома, старого чернокожего чудака, шута, над которым смеялись белые, подобострастного седого негритоса, жившего чужим умом.

Перед шлагбаумом сгрудившиеся у въезда в туннель машины то и дело останавливались, и во время одной из таких остановок Святой опять спрятал двустволку под сиденье, а соломенную шляпу толстяка поднял и перекинул назад.

Въезд в туннель напоминал вход в подземный ракетодром во время войны: рядом со сторожевыми будками на мощных мотоциклах сидели полицейские в сапогах и в защитных шлемах; за шлагбаумом стояли черно-белые патрульные машины.

Охранник, взяв со Святого пятьдесят центов за въезд, махнул ему рукой, чтобы тот проезжал, но тут один из полицейских слез с мотоцикла и направился к «линкольну».

— Что это у тебя за дырки на крышке багажника, приятель?

Святой улыбнулся, обнажив гнилые желтые зубы и хитро прищурив водянистые воспаленные глазки.

— Дыры от пуль, сэр, — с гордостью ответил он.

— Что?! — Полицейский не ожидал такого ответа, он думал, Святой начнет выкручиваться. — Дыры от пуль, говоришь?

— Так точно, сэр. Они самые.