На иных ветрах (сборник)

 — Ой, нет! У них даже и не крылья, а просто такие... отростки. И они издают что-то вроде шипения, а говорить не умеют, как и все прочие животные. Хотя, конечно, драконы — животные священные. У нас дракон — это знак жизни, потому что огонь — это сама жизнь, а драконы глотают огонь и плюются огнем. И они священны, потому что приходят на весеннее жертвоприношение. Даже если никто из людей не придет, драконы все равно обязательно соберутся в этом месте! А мы приходим туда, потому что так делают драконы. Жрецы всегда разъясняют нам это перед тем, как совершить жертвоприношение.

Тенар некоторое время обдумывала услышанное, потом сказала:

 — Здесь, на западе, драконы гораздо крупнее. Они просто огромные и умеют хорошо летать. Может быть, это действительно животные, но они умеют говорить! И тоже в какой-то степени считаются священными. И они очень опасны!

 — Ну да, — подхватила принцесса, — я тоже думаю, что драконы, хоть они и животные, гораздо больше похожи на нас, людей, чем эти проклятые колдуны!

Она произнесла «проклятые колдуны» скороговоркой, как одно слово и без какого-либо конкретного ударения в той или иной его части. Тенар помнила эти слова с раннего детства. Этими словами обозначали Темный народ, людей с ардических островов Архипелага.

 — Это почему же? — спросила Тенар принцессу.

 — Потому что драконы могут возрождаться! Как и все животные. Как и мы. — Сесеракх смотрела на Тенар с искренним удивлением. — А я думала, что раз ты была жрицей в самом Святом Месте, в Гробницах, то должна знать об этом куда больше, чем я!

 — Нет, у нас там никаких драконов не было, — сказала Тенар. — И мне ничего о них не рассказывали, и я совсем ничего о них не знала. Пожалуйста, дорогая, расскажи мне то, чему учили тебя.

 — Ну... надо сперва постараться припомнить все по порядку... Это ведь зимняя история, но, я думаю, ее вполне можно рассказать и летом: все равно ведь здесь, у вас, все неправильно! — Сесеракх вздохнула. — Итак, в самом начале, как ты знаешь, все мы были одним народом — все люди и все животные. И делали одно и то же. А потом мы научились умирать и возрождаться в разных обличьях — иногда в образе одного живого существа, иногда — совсем другого. Но особого значения это не имело, потому что, так или иначе, все равно умрешь, возродишься и сможешь стать кем угодно.

Тенар кивнула. Пока что эта история была ей хорошо знакома.

 — Но лучше всего возрождаться, как возрождаются люди и драконы, — продолжала Сесеракх, — потому что драконы — существа священные. Вот все и стараются не нарушать запретов и обязательно соблюдать предписания жрецов, благодаря которым у человека больше шансов возродиться в человечьем обличье или уж, по крайней мере, в обличье дракона. Если, как ты говоришь, драконы здесь огромные и умеют говорить, то, по-моему, если возродишься в таком обличье, это нужно воспринимать даже как некое вознаграждение. Потому что стать одним из наших драконов не такая уж большая радость, — во всяком случае, мне всегда так казалось.

Но самое главное — это то, что проклятые колдуны в итоге обнаружили Ведурнан. Это такая вещь... Я, в общем-то, и не знаю толком, что это такое. Ведурнан говорил людям, что если они согласятся никогда не умирать и никогда не возрождаться, то смогут научиться творить всякое волшебство. И эти люди выбрали именно такую судьбу, выбрали Ведурнан. И отправились на запад. И Ведурнан и волшебство сделали их темными. И с тех пор они живут здесь, на западных островах. Все здешние люди — это потомки тех, кто выбрал Ведурнан. Они могут творить свое проклятое колдовство, но умереть они не могут. И возродиться тоже. Умирают только их тела. А остальное остается в темном месте и никогда больше не возрождается. И они похожи на птиц. Но летать не могут.

 — Да-да... — прошептала Тенар.

 — Неужели вы ничего не знали об этом на своем Атуане?

 — Нет.

Тенар мысленно вспоминала историю, которую женщина с острова Кемей некогда рассказала Огиону. О том, что в самом начале времен люди и драконы были единым народом, а потом разделились и драконы выбрали дикую жизнь и свободу, а люди — богатство, власть и оседлость. Произошло Великое Разделение. А может, это та же самая история?

Но перед ее мысленным взором стоял иной образ: Гед, сидящий на корточках в каменной комнатке, и голова у него птичья — маленькая, черная, с хищным клювом...

 — Ведурнан — это ведь не Кольцо, о котором тут все твердят, правда? Все говорят, что я буду должна носить его.

Тенар с огромным трудом вернулась к действительности, оторвавшись от воспоминаний о Расписной Комнате и своем вчерашнем сне, и переспросила:

 — Кольцо?

 — Ну да, Кольцо Уртакби.

 — Эррет-Акбе. Это Кольцо Мира, Сесеракх. И ты будешь носить его только в том случае, если станешь здешней королевой, женой короля Лебаннена. Между прочим, ты стала бы счастливейшей из женщин, выйдя за него замуж!