На иных ветрах (сборник)

Из дома неслышно вышла Сесеракх и присела на порожек рядом с Тенар. Она сняла обруч, который обычно удерживал покрывало у нее на голове, и густые рыжевато-каштановые волосы густой волной падали ей на плечи.

 — Ах, друг мой, — прошептала она, — что с нами будет? Мертвые идут сюда! Ты их чувствуешь? Это как прилив. Волна через ту стену. Я думаю, никто их не остановит. Все мертвые люди из могил на всех западных островах, закопанные в землю давно и недавно...

Тенар чувствовала биение какого-то пульса, какой-то зов — в мыслях и в крови — и понимала теперь, и все они теперь понимали то, что Олдер давно знал. Но она привыкла держаться того, чему всегда верила, даже если это доверие и превратилось всего лишь в призрачную надежду. И она сказала:

 — Но это же всего лишь мертвые, Сесеракх. Да, мы построили неправильную стену, и эта стена должна быть разрушена. Но ведь существует и стена истинная.

Техану тихонько подошла к ним и тоже села — на самую нижнюю ступеньку крыльца.

 — С ним все в порядке, он сейчас спит, — прошептала она.

 — А ты была с ним... там? — спросила Тенар.

Техану кивнула:

 — Мы все были там, у стены.

 — Что же все-таки сделал Заклинатель?

 — Он призвал его с помощью заклятия. Вернул назад силой.

 — К жизни?

 — Да. К жизни.

 — Уж и не знаю теперь, чего мне больше бояться — смерти или жизни, — сказала Тенар. — Ах, как мне бы хотелось покончить с этими страхами!

Сесеракх лицом и густой волной своих теплых волос на мгновение ласково прижалась к ее плечу.

 — Ты храбрая, храбрая, — прошептала она. — А вот я!.. Ох, как же я боюсь моря! И еще — смерти!

Техану молчала. В мягком свете луны, висевшей среди деревьев, Тенар была видна ее тонкая, изящная рука, лежавшая поверх другой — обожженной, искалеченной.

 — Я думаю, — тихо промолвила через некоторое время Техану, — что когда я умру, то смогу наконец выдохнуть то дыхание, что дает мне жизнь. И тогда я отдам этому миру все свои долги, все, чего я для него не сделала. Все, чем я могла бы стать, но не стала. И тот главный выбор, который я должна была сделать, но не сделала. Все то, что я утратила, отдала даром, пропустила. Я смогу все это вернуть миру жизни. Точнее, тем жизням, которые еще не прожиты. Пусть этот мир получит обратно жизнь, которую я прожила, любовь, которую я испытала, дыхание, которое вырывалось из моей груди... — Техану посмотрела вверх, на звезды, и вздохнула. — Недолго осталось, — прошептала она. И оглянулась на Тенар.

Сесеракх нежно погладила Тенар по голове, тихонько поднялась и, ни слова не говоря, ушла в дом.

 — Мама, я думаю, очень скоро...

 — Я знаю.

 — Я не хочу покидать тебя!

 — Ты должна меня покинуть.

 — Я знаю.

И они долго еще сидели в мерцающей темноте Имманентной Рощи и молчали.

 — Смотри, — прошептала вдруг Техану. Падающая звезда пересекла небосвод, оставляя тающий на глазах световой след.

Пятеро волшебников сидели под звездным небом.

 — Смотрите, — сказал один, указывая на светящийся след упавшей звезды.

 — Это душа дракона умирает, — сказал Азвер Путеводитель. — Так на Карего-Ат говорят.

 — Неужели драконы умирают? — задумчиво спросил Оникс. — Наверное, все же не так, как мы?

 — Они и живут не так, как мы. Они переходят из одного мира в другой. Так говорит Орм Ириан. С ветров этого мира на иные ветра.

 — Как это пытались сделать и мы, — сказал Сеппель. — Но потерпели неудачу.

Гэмбл с любопытством посмотрел на него.

 — А что, эта история была известна у вас, на Пальне? Та, которую мы узнали сегодня, — о разделении драконов и людей и о создании темной страны за стеной?

 — Да, но она немного отличается от того, что мы услышали сегодня. Меня, например, учили, что Верв надан был первой великой победой искусства магии. И что самая главная цель всякого волшебства — это победа над временем, обретение вечной жизни... Отсюда и все то зло, которое принесла миру пальнийская магическая премудрость.

 — Зато вы сохранили знания о Матери-Земле, которые мы давно утратили из-за своего глупого презрения, — заметил Оникс. — Как и твой народ, Азвер.

 — Что ж, зато у вас хватило здравого смысла построить Большой Дом именно на Роке, — улыбаясь, сказал Мастер Путеводитель.

 — Но построили мы его неправильно! — возразил Оникс. — Все, что мы строим, мы строим неправильно.

 — Значит, по-твоему, мы должны его разрушить? — спросил Сеппель.

 — Нет, — вмешался Гэмбл. — Мы же не драконы! Мы в домах действительно живем. И нам нужны хоть какие-то стены.

 — Но в этих стенах должны быть окна, чтобы в них мог свободно залетать ветер! — сказал Азвер.

 — А кто тогда сможет войти через дверь? — спросил Привратник своим вкрадчивым, ласковым голосом.

Возникла пауза. Где-то по ту сторону поляны неумолчно и неутомимо пела цикада, потом умолкла и снова запела.

 — Драконы? — предположил Азвер.

Привратник покачал головой.

 — Я думаю, что, может быть, то Разделение, которое было начато, а потом предательски прервано, будет наконец завершено, — сказал он. — Драконы обретут свободу и улетят, оставив нас с тем, что мы выбрали сами.

 — С нашими представлениями о добре и зле, — сказал Оникс.