На исходе дня. История ночи

Существует ли разумное объяснение оголтелой «охоте на ведьм» в Европе? Хотя исследования в этой области концентрируются на определении специфических условий и обстоятельств, в которых получила развитие «охота на ведьм», большое внимание уделяется изучению общих тенденций — таких как религиозные конфликты, изменения в законодательной системе и развитие книгопечатания. Общество того времени переживало стремительные, многочисленные и разнообразные перемены, отразившие развал феодальной системы, что, естественно, порождало сильную тревогу. Особенно с конца XV века войны, голод, природные катаклизмы, эпидемии чумы неизменно усиливали чувство подавленности у людей, и без того постоянно противостоящих разным бедствиям. Беспомощные, неспособные планировать свою жизнь, они стремились обнаружить виновников своих несчастий и персонифицировать их — Сатану и его приспешников. Немало таких «злодеев» находили среди одиноких нищих, странствующих по стране. Зажатые в тисках отчаяния, общины проецировали свои тревоги на самых уязвимых членов общества. В 1737 году очевидец писал о повальном голоде в Польше: «Это бедствие так подавило дух людей в Каминеце, что они воображают, будто по ночам по улицам ходят привидения и призраки мертвых, убивая всех, до кого дотронутся или с кем заговорят». Разумеется, злые духи являлись чаще всего именно (курсив мой. — А. Р. Э.) ночью, когда люди чувствовали себя столь уязвимыми⁴¹.

Редкие скептики открыто насмехались над идеей существования демонических существ. Они настаивали, что за большей частью рассказов о сверхъестественном стоят скрипящие двери и плохо подогнанные оконные рамы, а лешие представляют собой не что иное, как далекое свечение болотных газов. Реджинальд Скот в трактате «Разоблачение колдовства» (The Discoverie of Witchcraft; 1584) и Джон Уэбстер в сочинении «Обнаружение предполагаемого колдовства» (The Displaying of Supposed Witchcraft; 1677) поднимали ведьм и злых духов на смех. Как и немец Иоганн Вайер, автор труда «О значении демонов» (De Praestigiis Daemonum; 1563), они относили демонические злодеяния к библейским временам. Некоторые критики на самом деле в глубине души были агностиками, готовыми поверить в призраков, но только не в легионы привидений, о которых судачили их сторонники. Мало кто из скептиков осознавали себя истинными отступниками. «Россказни про колдовство неимоверно быстро пустили корни и прочно прижились в сердцах людей», — сокрушался Скот. Но даже самые непоколебимые критики признавали, что и разумные люди часто становились жертвами сверхъестественных видений. Французский священник Ноэль Тайльпье в 1588 году допускал, что восприимчивы к ним не только женщины, дети и «наивные глупые простолюдины», но также путешественники и пастухи — «люди, сталкивающиеся лицом к лицу с первозданной природой»⁴³.

IV

Меньше пей да домой поскорей.

Английская поговорка⁴⁴

То, что запуганные суевериями люди принимали за злодеяния вредных духов, зачастую было просто ночными происшествиями. Возможно, причины таких бедствий, как утопление, поломка экипажа или неудачные падения, искали именно во встречах со сверхъестественным. В Западной Англии, например, о жертвах несчастных случаев, «вызванных» блуждающими огоньками, говорили: «Уведен пикси». «Когда страх, плохая видимость и предчувствия человека сходятся вместе, чтобы обмануть его, — писал Тайльпье, — он может повстречать какое угодно и сколь угодно странное видение»⁴⁵.

Обжитая человеком еще с XI века, большая часть Европейского континента в доиндустриальную эпоху продолжала оставаться опасной и при дневном свете. Сегодня лес покрывает 21 процент территории Италии, а в 1500 году эта доля составляла 50 процентов, хотя полуостров считался одним из самых густонаселенных на континенте. Крутые склоны холмов, бурные потоки и густой подлесок пересекали пастбища, луга и деревни. Даже там, где земля была расчищена под сельскохозяйственные угодья, пни и канавы оставляли шрамы на усыпанной камнями почве. Зияли глубокие ямы от вырезанных на топливо больших кусков торфа. В некоторых районах Англии, Уэльса и Шотландии поверхность земли была испещрена действующими или заброшенными шахтами, каменоломнями и угольными карьерами, причиняющими «общественное неудобство, так как жизнь людей часто подвергается опасности», как сетовал один шотландский священник⁴⁶. Немногим лучше были и дороги. Даже в середине XVIII века сэр Джон Парнелл жаловался: «Едва ли можно предпринять путешествие, чтобы при этом не преодолевать чрезвычайно неудобные, если не сказать опасные участки дороги, даже в самых равнинных районах Англии»⁴⁷.