На исходе дня. История ночи

Что касается необходимых качеств, которыми должна была обладать сторожевая собака, то автор XVI века советовал заводить животных «крупных, лохматых и неустрашимых, с большой головой, большими лапами и задом». Харрисон рекомендовал «огромных собак, упрямых, уродливых, дерзких, грузных (и потому не очень быстрых), жутких и всем своим видом вселяющих страх». Лучше всего — и с этим соглашались все, — чтобы собака была черной окраски, тогда вор испугается ее в темноте. Ценность собаки состояла в умении хорошо лаять и так же хорошо кусаться. Хозяева могли догадаться о непрошеном посетителе по одному только тону и силе собачьего лая. В Англии такие собаки назывались «вестниками» (warners) или «сторожами» (watchers). Не менее важна была и их способность служить средством устрашения. «Всякий раз, как я устраивал такую вылазку, мы немедленно бросали свои попытки, стоило нам услышать лай собаки, свидетельствующий о том, что в доме предупреждены», — утверждал один вор. В середине XV века флорентиец Леон Баттиста Альберти уверял, что не только собаки, но и гуси годятся для охраны дома: «Один будит другого, а потом и всю стаю, и поэтому обитатели дома всегда в безопасности». Опытные воры травили собак, но это было делом рискованным. Так, в Лондоне некий нетерпеливый взломщик, перекинув отравленную пищу через стену, залез во двор слишком быстро и был серьезно покалечен¹⁹.

III

Кому, как не ночи, принадлежит волшебство?

Томас Кэмпион (1607)²⁰

Итак, чтобы защитить свои дома от грабителей, люди использовали разнообразные средства, подсказанные здравым смыслом: замки, собак, оружие. Социальный статус большинства домовладельцев при выборе способа защиты проявлялся скорее в степени его надежности, чем в предпочтении какого-то определенного средства. Даже люди с самым скромным достатком предпринимали все возможное для охраны своей жизни и собственности. В дополнение к рассмотренным выше нехитрым мерам предосторожности, необходимое ощущение безопасности обеспечивала также и вера в Бога. Многие не слишком разбирались в основных догматах христианского богословия, и Бог для большинства верующих не был безжизненной абстракцией, ограниченной — в словах и делах — безликими страницами Священного Писания. Как для католиков, так и для протестантов Его присутствие ощущалось во всех областях человеческого бытия, включая физическое и духовное благополучие. «Если бы не Божий промысел, кто бы нас защитил?» — вопрошала Сара Каупер²¹.

Особенно Божье покровительство требовалось ночью: в темноте опасностей больше и они менее предсказуемы. Освященное веками пожелание «Доброй ночи!» произошло от выражения «Дай Бог вам доброй ночи!». «Ночью, — утверждал поэт Эдвард Янг, — атеист готов поверить в Бога». Замки и засовы сами по себе не очень-то защищали от приспешников дьявола. Существовали особые молитвы, которые читались не только на ночь, но и вечером, на закате. Вспоминая свое лютеранское детство в Германии, Жан Поль писал, что его семья «при звоне вечернего колокола вставала в круг, взявшись за руки, и пела церковный гимн „Нисходит мрак ночной, наполнен силой"». Вместе с сонмом ангелов Бог в бесконечной милости своей преграждал путь ужасам ночи. В тексте одного рассуждения XVII века «для ночной поры» содержалась мольба о том, «чтобы твой ангел-хранитель наставлял и охранял тебя». «Услышав любой странный шум или скрип в доме, — советовал французский священник, — со всей пылкостью вверим себя Господу»²².

В те времена обращались и к оккультизму. Верования и практики, осуждаемые Церковью как суеверия, не представлялись мирянам такими уж страшными. Ворожба не столько соперничала со словом Божьим, сколько помогала простым людям побороть подлые козни Сатаны. На практике в глазах большинства людей между оккультизмом и верой не было никакого противоречия. Амулеты мирно соседствовали с распятиями — и те и другие ценились как обереги. В одном из стихотворений начала XVIII века так описывается ирландский дом:

Над дверью — крест святой Бригитты:
Жилище от огня укрыто. <.. >
Собаки, слуги — все здесь спит,
Бригитта этот дом хранит.
У входа сразу под крестом
Прибита накрепко гвоздем
Подкова, чтобы никогда
Ни вор, ни черт не шел сюда²³

.