На исходе каменного века

В сметке, смелости и находчивости он не уступал старшему брату. При этом во всем, что окружало его, он искал затаенный смысл. Эри волновали те же загадки, над которыми с детства размышлял Гал. Пойманная в ручье рыба для Эри не была только добычей — он удивлялся совершенству рыбьих форм и расцветок; его интересовали травы и деревья, он неутомимо исследовал камни и древесину, с любопытством наблюдал повадки животных и птиц. Этот беспокойный интерес к окружающему по-особому сближал его с Галом. Уор добродушно посмеивался над увлечениями брата — у него у самого все занятия имели практический уклон: повадки животных интересовали его как охотника, камни и древесина — как материал для оружия. Постепенно увлечения Эри начали приносить конкретные результаты: он мог уже не хуже отца нарисовать зверя, птицу и рыбу. Еще охотнее он вырезал их из дерева или слоновой кости. Он подарил Ло браслеты в виде змейки, бегущей по виноградной лозе. В головы змеек он вставил по две бусинки из изумрудно-зеленого камня. Из той же кости он вырезал для Ло ожерелье: бусинки в виде виноградных ягод были нанизаны на крепкую нить по обе стороны виноградной грозди. Такое украшение не сумел бы сделать и Гал. Когда-то он подарил Риа ожерелье из камней-цветов. Риа не расставалась с его подарком — ожерелье привлекало к себе взгляд красотой и силой маленьких солнц. Каждый камень сиял по-своему, а все вместе они выглядели так, будто на шее у Риа пылал чудо-огонь. Гал гордился этим ожерельем. Но Эри открыл для всех не меньшую красоту, чем Гал: он оживил обыкновенную слоновую кость.

Случалось, Эри произносил слова, которые невольно привлекали к себе внимание близких, волновали воображение и легко запоминались ими.

Гал поправил костер, прислушался к ночной тишине. Издалека донесся рык снежного барса, в озере мягко повернулась крупная рыба. Эри негромко проговорил:

— Дуб вырастает из желудя, рыба родится от рыбы,
Цветок без цветка невозможен, без матери нет детей.
Ночь — оттого, что нет солнца, или — что солнце устало
И спит под покровами гор. Ну а солнце откуда?
Звезды откуда? Есть ли у неба отец и мать?
В ветре свои слова, свой язык у воды,
Свои голоса у гор, своя речь у огня.
Только язык луны неуловим, как след на воде.
Но, может быть, именно в нем тайна неба и звезд?..

— Твои слова красивы, как луга гор, — сказал Гал. — Загадки, о которых ты говоришь, не по силам одному человеку. Они — что деревья в лесу: одну отгадаешь, а за ней другая. Понадобится много людей и много лет, чтобы миновать лес загадок. Немало их раскрыла Луху, некоторые отгадал я, остальные достались тебе. Ты должен знать то, что отгадали Луху и я, и отгадать часть того, что не удалось отгадать нам. А когда у тебя вырастет сын, он отгадает часть того, что не знаем мы с тобой. Надо только, чтобы ты не забывал, что знаю и могу я, а он не забывал того, что знаем и умеем мы…

— А когда у меня будет жена?

— Как только придем к людям. Спи.

Эри уснул. Теперь Гал задумчиво сидел у костра, а подумать было о чем. Ожила боль, причиненная ему Соленой водой, поглотившей его младших детей. Уж в который раз он задавался вопросом, мог ли он спасти их. Почему не догадался привязать их к плоту до того, как по морю заходили водяные горы? А ведь мог бы, наверное, привязать, спасти. И не спас… Боль эта теперь не оставит его всю жизнь. Только какой в ней смысл? Усилием воли он заставил себя думать о старших детях. Сыновья и дочь созрели для брака, а будущее семьи по-прежнему неясно, и не видно конца пути. Всякое может случиться: голос рассудка нередко умолкает перед зовом плоти…

Звезды понемногу блекли. Светало. В небе гигантским костром разгоралась заря. Вершины гор высветлились, вспыхнули оранжевым пламенем, последние покровы ночи синими тенями сползали вниз, в долины и ущелья. Из-за зубцов гор торжествующе выглянуло солнце. Новый день родился, и вместе с ним пробудились радости и заботы.

Еще несколько дней тропа вела вверх. Вокруг теперь были скалы, покрытые мохом и лишайниками или вовсе голые. Здесь еще попадались кеклики, а на горных кручах можно было заметить козлов и архаров. Временами за людьми настороженно следил снежный барс.

Потом путники ступили на лед — вот когда пригодилась теплая одежда! Здесь висели туманы, дули холодные ветры, падал мокрый снег, бушевали настоящие метели. Даже не верилось, что недалеко отсюда была полная жизни солнечная долина.

Спали теперь на снегу, под вой ветра. Если бы не меховая одежда, спальные мешки и походная хижина, они не выдержали здесь и ночи.