На Юг, к Земле Франца-Иосифа

Суббота, 14 июня. Ветер тот же. Погода опять мглистая, холодная. Снялись в 9 часов утра и шли до 12 часов дня, пройдя 4 версты. Выйдя на тонкий лед, Конрад, шедший в передних нартах, внезапно провалился в лунку, сделанную тюленем и занесенную снегом. Провалился основательно, запутался в лямке, и его прикрыло нартами. Все бросились на помощь, обрезали лямку, оттащили нарты и выволокли Конрада, промокшего до нитки и хлебнувшего даже воды. Пришлось ставить палатку и отогревать утопленника.

Сегодня осталось у нас сухарей на 10 человек только 3 пуда. Охота в последнее время становится менее удачной, чем ранее. На обед сегодня были у нас сухари и горячая вода, в которой развели последнюю баночку консервированного молока. На общем «совете» постановили идти на разведку как можно дальше, и если результат окажется неблагоприятным, то бросим палатку и все, что только возможно, и почти с пустыми каяками пойдем быстрее. Жаль бросать наше имущество: топоры, гарпуны, палки, запасные лыжи, теплую одежду и обувь, каждую пустую жестяную банку; конечно, из всего этого составляется порядочный груз, но в то же время как это будет нам нужно, прямо необходимо, если бы нам пришлось зимовать на этих островах. А зимовать, по всей вероятности, придется. Пошли на разведку. Отойдя на версту от стоянки, увидели в полынье «выстающих» тюленей. Решили подождать. Опять фортуна улыбнулась нам в решающий момент. Посидев немного у полыньи, убили двух тюленей, и ужин был у нас великолепный. Все повеселели и решили подождать бросать наше имущество. Не судьба!

Понедельник, 16(29) июня. Вчера прошли не более 2 верст. В той полынье, где убили третьего дня двух тюленей, вчера утром убили еще двух. Переправились через полынью и решили остановиться вследствие густого тумана, В такую погоду и по такому льду идти прямо опасно. Можно зайти в такую кашу, что и не выберешься обратно. Пока ставили палатку и разводили огонь, Луняеву удалось в течение часа убить 5 тюленей. Счастливая полынья! Зверя «выстает» на редкость много. Можно было настрелять тюленей и гораздо больше, но пока запас у нас и без этого велик. Насколько удалось мне рассмотреть место нашей стоянки, мы находимся на небольшой льдине, окруженной со всех сторон мелкобитым льдом. Нигде не видно дороги. Положение неважное, и ветер, как назло, дует уже несколько дней S и, пожалуй, нас отжимает от острова. Придется подождать пока, благо тюленей много. Может быть, ветер переменится и подожмет нас поближе к острову или хотя бы сожмет эту отвратительную кашу из мелкобитого льда. Что делать, что предпринять? Дождаться ли улучшения дороги или случайной попутной полыньи, или побросать все и на лыжах, с котомками за плечами пойти к острову? Но невозможно остаться без каяков. Нам могут попасться пространства чистой воды, через которые невозможно будет перебраться иначе, как в каяках. Сделали опыт: в один каяк положили все имущество и пробовали тянуть восемь человек. Опыт оказался, как я и ожидал, неудачным: перегруженные нарты в этом талом глубоком снегу так завязают, что восемь человек тянут их с таким же усилием, как и трое нарт, не говоря уже про то, что через день такого пути наши и без того поломанные нарты окончательно оказались бы негодными. А без нарт пришлось бы бросать и каяк. Этот опыт окончательно укрепил меня в решении из оставшихся трех каяков не бросать ни одного. Лучше будем идти медленно, но без риска в один прекрасный день очутиться на льдине, окруженной со всех сторон водой, и не имея возможности переплыть на остров. Не надо отчаиваться. Понемногу, но настойчиво, мы должны когда-нибудь подойти к острову и подойти со всем оставшимся необходимым имуществом. В сущности мы не так уж много времени и идем: всего только 7 дней, как увидели остров, и за это время, конечно, подвинулись к нему порядочно. Раньше его можно было рассмотреть только в бинокль, теперь, когда туман рассеивается, его видно хорошо и простыми глазами. Нужды нет, что он кажется таким неестественным. Должно быть, он и вблизи такой же. Насколько я помню, Нансен после того, как увидел Белую Землю; полмесяца еще шел до нее. А у него оставались еще собаки, которые помогали хорошо тянуть. Да и нарты у него были не нашим чета. Нет, что бы мне ни напевали «лыжники», а каяков я не брошу, или, по крайней мере, своего каяка не брошу. А если из них кто-нибудь думает иначе, то я их насильно к себе и к каякам не привязал. Так я и объявил своим спутникам.