На южном фронте без перемен

Только мы развернули минометы, как пришел Гришин, принес квадрант, и заставил нас выверять точность наводки — соответствие углов возвышения реальному наклону ствола, а также совпадение линии прицеливания с его направлением.

Последний раз я занимался этим еще на кафедре. Впрочем, под руководством подполковника все прошло легко и довольно быстро. Имевшиеся несовпадения мы исправили, но тут выяснилось, что у моего третьего расчета сломался подъемный механизм. Ручка крутилась сама по себе, а ствол как находился в одном положении, так и оставался.

— Вы чего? — зарычал Гришин, с которого мигом слетело все его хорошее настроение. — Вы чего сделали?

Ну да, бойцы уже давно относились к своему имуществу без особого пиетета — грузили кое-как, дурно обращались, и думали, что оно безотказное. Как оказалось, нет.

Растерянный расчет стоял у своего миномета, и молчал. Гришин ничего нам не сказал, а молча ушел. И что нужно было делать? Самим ремонтировать? Как это сделать, не знал даже Найданов, не то что я.

— Ладно, — сказал, наконец, комбат, — завтра утром найду инструменты, разберем эту хреновину, и посмотрим, что там сломалось.

Я пошел обратно, и тут обратил внимание, что слева от фермы стоит до боли знакомая машина связи. Ну да, точно! Это же Юра Венгр! Я резко свернул в его сторону, подошел к машине, и заглянул в кунг. Там никого не было. Тогда я обошел машину с другой стороны, открыл рабочий отсек… Да, Юра был там. Опять крутил свои настройки, и что-то записывал. Он, увидев меня, приветливо улыбнулся, но показал жестом — «Потом, мол». Я кивнул, в знак того, что понял намек, и залез обратно в кунг, потому что увидел там какие-то газеты. Смешно, но это были старые выпуски еженедельника «Семья». Так как делать мне было все равно больше нечего, я принялся за чтение, за которым время проходило гораздо быстрее, чем обычно.

Глава 5

В тот момент, когда раздался этот хлопок, я сидел у себя в кабине, и тупо рассматривал выщербленную стенку, сложенную из красного кирпича, размышляя о том, когда же все это кончится, и мы начнем что-нибудь делать реальное.

После хлопка я услышал вопль, визг, крик, переходящий в ультразвук, и внутри у меня все оборвалось. Я сразу сообразил, что что-то случилось. Может быть, нас даже обстреливают. Я пулей выскочил из «шишиги», и бросился к месту происшествия. Когда я вывернул из-за борта, то увидел, как Пятницкий зажимает правой рукой левую, катается на земле от боли, а из кисти у него фонтанчиком выплескивается кровь. Рядом, белый как мел, стоял Рамир.

Однако Найданов появился здесь еще раньше меня. Он уже вытащил жгут, и пытался пережать пострадавшему руку. Но Пятницкий катался так, что сделать это было нереально. В этот момент около раненого собралась толпа. Найданов осмотрелся, приказал Джимми Хендриксу и Андроиду держать Пятницкого, чтобы он не дергался, а мне — бежать за медиком.

Честно говоря, я даже обрадовался. Боец визжал так, что мне стало нехорошо. И, в общем-то, хотелось как-то быстрее отсюда исчезнуть. Тем более что я никак не мог представить себе причину произошедшего, а это мне не нравилось больше всего. Я почему-то уже предчувствовал, что добром это дело не закончится ни для меня, ни для Найданова.

Я быстро перебежал мостик, и через заросли помчался в расположение Франчковского, где по традиции обитал медик Гаджи. Он, к счастью, никуда не исчез, как это запросто могло быть, а мирно сидел около палатки, и что-то зашивал в своем хэбэ.

— Гаджи! Срочно! Там… У нас… раненый! — я проговорил это, хватая ртом воздух.

Капитан вытаращил на меня глаза, потом бросил свое обмундирование, схватил медицинскую сумку, и прямо в майке побежал следом за мной.

Когда мы домчались, я увидел, что у нас находится Санжапов, и что он тычет красного и растерянного Найданова кулаком в грудь, и орет на него так, что заглушает крики Пятницкого. Правда, тот выл уже значительно тише. Наверное, у него просто кончились силы.

— О, черт!… - процедил я сквозь зубы.

Майор обвинял Андрея в расхлябанности, в том, что тот не управляет батареей, что у нас творится бардак… Знакомая песня.

Гаджи сразу кинулся к солдату, снял с него жгут, полез в свою сумку… Комбат, увидев медика, сразу замолчал, и отошел. Тут я увидел и удрученного Васю Раца, и озадаченного Юру Венгра…

В общем, я решил, что пока меня не увидели, лучше вернуться на нашу позицию, тем более что, как я успел заметить, пробегая мимо, там вообще никого не было. Мне вовсе не хотелось дожидаться конца всей этой ужасной истории, и, тем паче, того, чтобы меня заметил Санжапов, и я выслушал о себе все то, что только что выслушал Найданов.

Я, кстати, пришел очень вовремя, потому что у нас на позиции, изумленный полным отсутствием народа, находился начальник артиллерии. Он стоял у поломанного миномета, и задумчиво крутил подъемный механизм туда и обратно. Естественно, он не работал.

— Где все? — спросил он, увидев меня.

— Ах, товарищ подполковник, — ответил я, — у нас тут беда. У солдата пальцы оторвало.

Гришин побагровел: