На излете, или В брызгах космической струи

Широкий тротуар, проложенный вдоль обычных заводских цехов и прерывающийся лишь там, где его пересекали железнодорожные пути, вывел на “большую дорогу”, расположенную перпендикулярно. Повернув, как мне подсказали в бюро пропусков, налево, прошел невысокий, но протяженный цех и подошел к нужному корпусу. Отдел Бродского располагался на первом этаже, в зале приличных размеров, в котором стояли с десяток кульманов и около сотни канцелярских столов и шкафов.

Кроме Бродского, голос которого раздавался где-то в глубине зала, обнаружил множество людей, знакомых по Казахстану.

– Привет! А ты что здесь делаешь? Как сюда попал? – с этим вопросом они обращались ко мне весь мой путь, который вел через зал прямо к столу, за которым восседал Бродский.

– Зарецкий, иди сюда, – подозвал заметивший меня Эмиль Борисович, – Оставьте человека в покое. Успеете пообщаться, – осадил он особо ретивых работников, которые, вскочив со своих мест, уже направлялись ко мне.

Бродский представил меня сидевшим за его столом начальникам секторов. И Мазо, и Разумовского я знал по последнему пуску, а двух других видел впервые. Вскоре выяснилось, что мне придется работать в секторе Мазо. Ну и ну. Я тут же вспомнил отзывы о нем моего сменщика Пети Иванова, который, в отличие от меня, контактировал по большей части с ним. Выяснилось, что ведущий инженер Кузнецов – подчиненный Мазо.

Многоопытный Кузнецов в подчинении у самовлюбленного выскочки Мазо? Да-а-а. Похоже, и на гражданке возможны такие же чудеса, как и в родной Советской Армии. Но, конструкторское бюро не армия. Непонятно.

Ну, что ж, и не такое переживали. “Вот Петя посмеется, когда узнает, кто у меня начальник”, – подумал я.

А Бродский тем временем пригласил Кузнецова. С Владимиром Александровичем мы не виделись с момента моего первого визита в Подлипки, когда случайно встретились у газетного киоска. Именно с его легкой руки я и оказался в испытательном отделе.

Эмиль Борисович объявил, что мы будем работать в паре и передал меня в его руки. Ну, хоть в этом повезло. У Кузнецова было чему поучиться.

Владимир Александрович тут же похитил меня у Бродского, и мы переместились за его стол. Порыскав по залу, обнаружили “ничейный” стол и тут же перенесли его к кузнецовскому. Нашли и лишний стул. Так в первый же рабочий день я получил свое рабочее место.

– Пора бы и перекурить, – объявил Кузнецов, едва завершили перестановку, – Пойдем на улицу. Погодка какая. Не хочется в зале сидеть.

Мы вышли в просторный вестибюль и через парадный подъезд по парадной лестнице попали в тихий уютный уголок, украшенный высокими серебристыми елями. Прямо напротив корпуса обнаружил парадный въезд на предприятие. Там, в огороженном высоким ажурным забором “кармане”, стоял с десяток автомобилей.

– А откуда здесь иномарки? – спросил у Кузнецова, удивляясь, как они вообще могли оказаться на территории закрытого предприятия. А такие модели я вообще видел “живьем” впервые.

– Это машины космонавтов, – пояснил Владимир Александрович, – Вон тот “СААБ” – Феоктистова, а “Мерседес” – Макарова.

В это время открылись ворота и в карман въехала четырехглазая черная “Волга”. Открылись вторые ворота, и машина подъехала к парадному подъезду. Из нее вышли космонавт Попович с незнакомым майором и прошли в корпус, а машина тут же вернулась в карман и встала на стоянку.

– Владимир Александрович, а где кабинет Королева?

– Когда я пришел работать, он был там, – показал Кузнецов рукой на соседний корпус, – Мы тогда размещались в таком же зале рядом с его кабинетом. Сергей Павлович к нам заходил по нескольку раз в день и всех нас знал в лицо. Тогда КБ было совсем маленьким. Каждый человек был на счету, каждый заметен и важен. А сейчас, – безнадежно махнул он рукой и замолчал, укутавшись клубами дыма и жадно глотая яд своей сигареты.

– А где сейчас кабинет Главного конструктора, и кто назначен вместо Мишина? – прервал его молчание.

– А ты разве не знаешь? – удивился Кузнецов.

– Откуда?

– Глушко. Валентин Петрович. Его кабинет на втором этаже, прямо над нашим залом, – ответил ветеран таким тоном, что сразу вспомнил все, что слышал о соперничестве этих двух гениев ракетно-космической техники. Понятно, что для всех, кто работал с Королевым, назначение Глушко было воспринято, мягко говоря, без энтузиазма, – Сидит гад в кабинете “СП” и рушит все, что тот создал. Для начала тут же прикрыл Н1. Без всяких объяснений. Всех наверху взбаламутил. Ну, закрыл тему, а что дальше? Что он предложил взамен? Ничего. Вот и сидим,– и Кузнецов вновь исчез в облаке густого дыма.

– Может, еще предложит, – с оптимизмом заявил я, – Глушко тоже не всегда только двигателями занимался. Он с ракет начинал.