На изнанке чудес (СИ)

Теора, как увидела пузырёк, сразу подумала, что его обронила Пелагея. Никто, кроме хозяйки лесного дома, не мог знать секретных рецептов Энеммана. Пелагея — единственный человек из средних миров, кто тесно общался с Незримыми. Вполне возможно, ей удалось воспроизвести состав лекарства, которое некогда использовала бабушка Медена.

Наконец-то Теора сможет принести хоть какую-то пользу! В пузырьке ведь целебный настой. Если влить его в глиняный кувшин с водой, хорошенько размешать, а потом дать выпить каждому по стакану, голод еще долго не даст о себе знать. А болезни, если какие и подбирались, чтобы ударить исподтишка, сгинут безвозвратно.

Пелагея вышла из кухни, бросила на стол подгоревшие прихватки и села, подперев кулаком щёку.

— Слышали, что Киприан сказал, перед тем как в город уйти? Марту похитили.

— Правда, что ли? — ахнула Теора, вливая в кувшин содержимое флакончика. — Но кому вдруг понадобилась наша Марта?

Пелагея горько вздохнула, уставившись в пространство отрешенным, невидящим взглядом. Без верной помощницы по хозяйству дом опустел наполовину. А вместе с ним опустела и душа. Пелагея вдруг поняла, как сильно будет скучать, если Марта не вернется. Пусть она порой и брюзга, зато трезво смотрит на жизнь, не строит иллюзий и прочно стоит на земле.

Позывные из-за двери — два коротких «тяв!» и одно завывание — возвестили о прибытии Кекса с Пирогом. Пелагея помчалась отворять.

— Ну, что?

— Следы, — сказал Пирог, — ведут к особняку Грандиоза. — И прошмыгнул в сени, где в миске его ждала обглоданная куриная косточка.

— Изгородь каменная, перелезть можно, — высунув язык, добавил Кекс. — Но похоже, там имеется потайная дверца. У меня чутьё.

Не успел он устроиться на коврике перед камином, как в прихожую ворвались с морозным ветром Юлиана и человек-клён. Сгрузили у входа добытое неправедным трудом добро и, как угорелые, бросились к столу.

— Во мне, оказывается, дремал нераскрытый талант! — объявила Юлиана. — Выжата, как лимон! — Выпалила она. И опередив Пелагею, которая потянулась было к кувшину, залпом его ополовинила. После чего напиток перекочевал к Киприану.

Киприан сделал всего два глотка, вытер губы тыльной стороной ладони и поставил кувшин на место.

— С тобой кто угодно отпетым негодяем станет, одаренная ты моя, — сказал он, смеясь. — Первое практическое занятие — и то, представьте, оказалось кражей!

«Кому кража, а кому благое дело», — собралась возразить Юлиана. Но тут по лестнице ссыпался взволнованный Гедеон.

— Бездна, — сообщил он, — сундук с золотом прислала!

— А собачьи сухарики там, случайно, не завалялись? — спросил, облизываясь, Кекс.

— Так или иначе, на это стоит взглянуть, — сказала Пелагея и двинулась наверх. За нею в сопровождении Незримого отправилась Теора. Уж очень ей было любопытно, похоже ли золото средних миров на драгоценную проволоку, в которую она переплавляла солнечные лучи. Гедеон, Кекс, Пирог и даже Обормот всерьез заинтересовались подарком бездны.

Только Юлиану вдруг замутило.

— Погоди, — попросила она, хватаясь за Киприана, когда тот направился за остальными. — Что-то мне нехорошо. И страшно.

Подошла к дивану на подкашивающихся ногах, тяжело опустилась на подушки. Состояние было такое, словно ее выпотрошили. Словно вывернули наизнанку, вытряхнув чувства, как увядшие полевые цветы. А сердце придавили неподъемным вековым грузом.

— Что-то мне нехорошо, — повторила она и свернулась на диване клубком. Перед глазами пульсировали и разрастались тёмные пятна.

Киприан лёг подле нее, обняв со спины и упершись подбородком ей в макушку.

— Думаю, ты просто устала. Пройдет, — проговорил он, не веря собственным словам. В горле у него внезапно сделалось сухо, как в пустыне. Мир истлел за мгновение. Восторженные голоса, доносящиеся из тайной комнаты, слились в сплошной гул. Он с силой сжал кулак, да так, что на ладонях проступили следы от ногтей. Внутри болезненно натянулась невидимая нить.

Видно, у них с Юлианой на роду написано жить счастливо, но недолго и умереть в один день.

— Кувшин, — запекшимися губами пробормотала она. Бледная, как пергамент, с испариной на висках. — Там еще осталось…

Киприан понял ее с полунамёка. Больше никто не выпьет отравленную воду. Никто не пострадает.

Цепляясь за ускользающее сознание, он титаническим усилием воли заставил себя протянуть руку к злосчастному кувшину, чтобы смахнуть его со стола.

Когда на звон разбитой посуды прибежала Пелагея, оба уже не дышали.

Любые утешения были бы напрасны. Гедеон стоял истуканом и ошеломленно хлопал глазами, переводя взгляд с глиняных черепков в луже на бездыханные тела. Теора жалась к своему покровителю — ее сотрясали немые рыдания. Жалобно поскуливали Кекс с Пирогом. Им не верилось, что хозяйка могла вот так запросто взять и бросить их на произвол судьбы. Кто теперь будет водить их на прогулки? Кто задаст показательную взбучку, когда они провинятся?

Почти ослепнув от слёз, Пелагея тщетно металась по дому в поисках чулков, которые уже несколько раз спасали Киприана от неминуемой гибели.

— Где же они? Где?!