На качелях XX века

Я решил уйти из университета. Первые шаги я сделал тотчас: отправился на кафедру органической химии Института тонкой химической технологии с целью осмотреть помещение кафедры и решить, подходит ли это мне. Дело в том, что, зная о предстоящем уходе С.С. Наметкина, мне неофициально сделал предложение занять его место профессор Башилов[195], руководивший в этом институте кафедрой неорганической химии. Он знал меня еще по бюро по редким элементам. Осматривая лаборатории, я встретил С.С. Наметкина. Оба почувствовали себя неловко. Он понял, конечно, с какой целью я пришел, и сказал примерно так: «А что, ведь это хорошая кафедра, мой совет — берите ее».

Не помню, в какой момент меня познакомили с директором МИТХТ Г.Д. Вовченко[196], о деятельности которого у меня осталось настолько хорошее впечатление, что впоследствии я приложил немалые усилия, чтобы заполучить его в МГУ в качестве проректора (фото 24). Я подал бумаги на конкурс и прошел. О дальнейшем мне было некогда думать — началась болезнь Нины Владимировны.

С начала 1938/39 учебного года я снова, как в 1930–1934 гг., оказался на Девичьем поле, на Пироговской улице и работал заведующим кафедрой органической химии МИТХТе, читал основной курс, ставил практикум. Вместе со мной из МГУ в МИТХТ перешли мои ученики — И.Ф. Луценко[197], В.А. Сазонова[198], К.А. Печерская[199]. К ним присоединилась и Р.Х. Фрейдлина, ушедшая из Института органической химии АН СССР. С преподавателями кафедры Шаврыгиным и Стуковым они и составили весь преподавательский персонал кафедры. Среди первых аспирантов появились Н.К. Кочетков[200], С.Т. Иоффе[201] и Черкасова. Сразу же была поставлена и научная работа.

И.Ф. Луценко еще в МГУ работал над распространением диазометода синтеза ртутноорганических соединений на гетероциклический ряд. Поскольку мой интерес все более перемещался на квазикомплексные соединения, И.Ф. Луценко, закончив эту работу, перешел на квазикомплексные аддукты солей ртути к диолефинам. В области квазикомплексных соединений продолжала работать и Р.Х. Фрейдлина. В.А. Сазонова завершила, с моей точки зрения, очень важную и интересную работу по строению продуктов присоединения магнийорганических соединений к кетонам — в то время дискуссионному вопросу, и подтвердила точку зрения самого Гриньяра[202], опровергнув последующих «ревизионистов» вроде Курта Гесса[203]. К сожалению, эти напечатанные уже в военное время работы остались незамеченными.

К.А. Печерская открыла факт обмена ртути на магний при действии гриньярова реактива на α-меркурированный ацетофенон, а затем и меркурированный фенол. Н.К. Кочетков начал свои обширные работы по квазикомплексным аддуктам солей ртути к непредельным спиртам, кислотам и т. д. С.Т. Иоффе установил механизм реакции в известном смысле обратной диазосинтезу металлоорганических соединений — получение солей диазония при действии окислов азота на металлоорганические вещества. Лишь у А.И. Шаврыгина дело не ладилось, и он никак не мог получить (неизвестный и до сих пор) ангидрид муравьиной кислоты, действуя фтористым формилом, открытым мной и Э.И. Кан, на формиаты. Мне было работать легче, чем в МГУ: здесь я был полновластным хозяином, преподавательский состав был почти сплошь из моих учеников, да и хозяйство было значительно меньше.

В Институте органической химии дело тоже не стояло на месте. Во дворе ИОНХа (в здании последнего размещался, напомню, ИОХ) было недостроенное кирпичное здание (в сущности, одни стены). Его достроили и передали ИОХу, куда мы все и переехали. В это время ИОХ представлял собою небольшой по численности институт, но пестрый по составу, по представительству разных школ. Это были приехавшие из Ленинграда школы Фаворского (И.Н. Назаров, М.Ф. Шостаковский, В.И. Никитин и др.), В.Н. Ипатьева[204] (А.Д. Петров и его сотрудники); московские школы Н.Д. Зелинского (сам Н.Д. Зелинский, Б.А. Казанский, А.А. Баландин, А.Ф. Платэ, Н.И. Шуйкин, А.Н. Несмеянов и др.), Н.Я. Демьянова (в лице В.В. Феофилактова), Н.М. Кижнера[205] (в его собственном единственном лице), П.П. Шорыгина (в лице аспиранта В.В. Коршака), С.С. Наметкина (в лице аспирантов). К.А. Кочешков в это время перешел в отдел Зелинского в ВИЭМе[206], где организовал лабораторию металлоорганических соединений. В этом отделе работали и другие ученики Зелинского — Гаврилов, Ушаков. Последний организовал там лабораторию стероидов.