На Калиновом мосту над рекой Смородинкой (СИ)

Обернулась и чуть не ушла под воду с головой — на противоположном, «людском» берегу стоял незнакомый светловолосый бледнокожий мужчина и внимательно меня разглядывал. Расстояние между нами было приличным — больше десяти метров точно, но я отчетливо ощутила — колдун. Причем, не простой деревенский знахарь, а сильный настоящий чародей. Сила, исходящая от него, как холодный зимний ветер, так ударила мне в лицо, что я чуть не задохнулась и мгновенно замерзла.

Доля секунды — и руки мои превратились в крылья, а я сама серой дикой уткой сорвалась с поверхности озера и, что было сил, рванула в сторону дома.

* * *

Долетела быстро. Уже на подлете к терему сообразила, что сарафан так и остался на берегу озера, и, обернувшись, я останусь в мокрой (теперь уже от пота) сорочке. Поэтому послала ментальный сигнал сестре, чтобы она окно в моей горнице открыла. Во дворе у нас всегда толпится много народу — домовые, дедушка леший может в гости заглянуть, Котофей Котофеевич опять же, или драк дядя Гриша, например, на плюшки с липовым чаем залетит. Не хотелось бы перед ними в таком, хм, неподобающем виде появиться.

Едва я влетела в распахнутое окно с заботливо отдернутыми в стороны шторами, как тут же оказалась в объятиях сестры. Мы с Еленой двойняшки. Однако, настолько разные, что, если нас поставить рядом, никто не догадается что мы сестры. Она — белокурый голубоглазый ангел с нежным голосом, гибким станом и добрым отзывчивым сердцем. За всю свою жизнь я не встречала никого прекраснее и добрее, чем моя Еленушка. Мягкая, веселая, хозяйственная. Не девушка — воздушная мечта.

Я же совсем другая. Темноволосая зеленоглазая ведьма. Нет, уродливой я никогда не была. Мое отражение в зеркале меня всегда радовало, но до сказочной красоты сестры было далеко. Да и характер у меня гораздо жестче: мир я, конечно, люблю, но не весь и не всегда, в отличие от моей двойняшки.

— Васька! — воскликнула Еленушка, едва я обернулась в человека. — Ты почему голая? Где сарафан?

— На берегу остался, — ответила я, копаясь в сундуке с нарядами. — Улетала в спешке, вот одеться и забыла.

Вытащила еще один сарафан и стянула сорочку. Нда. Слетала искупаться. Теперь нужно обмываться заново.

— Вась, а почему ты такая бледная? — спросила сестра. — Случилось что?

Я тем временем плеснула из кувшина с водой на полотенце и начала живо обтирать потное тело.

— Ну как тебе сказать. За мной сегодня, пока я купалась, наблюдал незнакомый колдун.

— Ого! А поподробнее? — заинтересовалась сестра.

— Да ну какие подробности? — я оделась и сидя на кровати начала переплетать растрепавшуюся косу. — Плавала, думало о разном. Вдруг смотрю — мужик незнакомый на берегу стоит и разглядывает меня. Неприятно так смотрит, внимательно. Только я к нему повернулась, меня таким холодом накрыло, что я испугалась, обернулась и улетела.

— Прямо перед ним обернулась? — разволновалась Елена. — Матери не рассказывай! Нам же нельзя колдовать вне дома.

— Придется рассказать, — вздохнула я. — Колдун этот странный был. Очень сильный. То есть явно не человеческий ведун. И не драк, и не унд — ни вода, ни тем более огонь, не дадут такого мороза.

— А как он выглядел?

— Честно говоря, я его особо не разглядывала. Высокий, светловолосый, светлее, чем ты. Молодой, наверное. Внешне не старый точно. Взгляд у него колючий-колючий, холодный-холодный, и аура перед глазами аж полыхнула чем-то сине-голубым, никогда такого не видела. Я пока домой летела, думала, кем он может быть? Неужели кащ? Так ведь кащи живут далеко. Что ему тут делать?

— Может иномирянин? Вдруг стихийные порталы снова начали открываться?

Я посмотрела на сестру чуть снисходительно.

— Этого точно быть не может. Калинов мост надежно их перекрывает. На Земле таких магов, которые были бы способны их открыть, нет, а из других, более дальних миров, без маминого ведома никто к нам не прорвется. Даже по приглашению других стихийников. Граница на замке.

Елена пожала плечами.

— Тогда действительно стоит рассказать матери. Хотя ох и ругаться она будет…

— А я-то трусиха, — снова вздохнула я. — Надо было не домой лететь, а за деревьями притаиться и разглядеть этого колдуна получше.

— Или познакомится, — предположила сестра.

— Вот уж нет, — усмехнулась я. — Я с неприличными мужчинами не знакомлюсь. Приличные на купающихся девушек должны смотреть с теплотой и восхищением, а не так, будто заморозить хотят. Правда, Лен, на меня даже профессор Саусен на экзамене смотрел теплее, а ведь он меня терпеть не может.

Елена закатила глаза и хотела что-то ответить, но дверь моей горницы вдруг отворилась и из-за нее показалась лохматая голова дедушки Касьяна — нашего домового.

— Егозульки, айда вниз, вас маманя зовет, — сообщил дедушка Касьян.

— Деда, ты когда стучать научишься?! — возмутилась я. — Я тут, между прочим, еще пару минут назад почти голая была.

— И чаво? — удивился домовой. — Думаешь, у тя под сарафаном чтой-то чего я не видал ни разу?

— Да ведь ты же мужчина, деда!