На Калиновом мосту над рекой Смородинкой (СИ)

Мать явно хотела ответить ему что-то резкое, но не успела. Зять быстрым движением сдернул ткань, и Варвара пораженно застыла на месте.

Ее глаза расширились настолько, что едва не вылезли из орбит.

— Нравится вам мой подарок? — уже серьезно спросил Влад.

Она не ответила. Молча протянула руки, и воздушник осторожно передал ей Яйцо. Мама несколько секунд вглядывалась в сверкающую серебряным виту, а потом тихо охнула и, будто обессилев, опустилась на траву.

— Мам! — обеспокоенно воскликнула я.

Бросилась к ней, но Варвара остановила меня жестом руки.

— Ты видела? — хрипло спросила она.

— Видела.

— А ему рассказала?

— Да.

Она бережно поставила Яйцо на землю, серьезно посмотрела на нас.

— Я так понимаю, развода не будет, — устало констатировала она.

— Не будет, — твердо сказал Влад. — Мы поговорили и решили, что это нам пока ни к чему.

Варвара глубоко вздохнула.

— Василиса, ты понимаешь, что делаешь?

— Понимаю, мама, — ответила я. — И все-таки хочу попробовать построить семью заново.

— Я не в праве тебе что-то запрещать, не в праве указывать, — она покачала головой. — Но хочу, чтобы ты знала — он мне не нравится.

— Я ее не отпущу, — сказал Влад, прижимая меня к себе. — Я ее люблю, и вы об этом знаете.

— А было ли ей хорошо от твоей любви? — усмехнулась мать. — Или ты уже забыл чем закончилась ваша недолгая супружеская жизнь?

— Не забыл. И я готов вечно просить за это прощения.

Кстати о супружеской жизни.

— Мама, ты знала, что Валера наложил на «шкурку» отворотное заклятье? — спросила я.

— Конечно, знала, — кивнула она. — Не сердись на Валериэля, он просто выполнял приказ. К тому же, для тебя это было действительно лучше.

— Чей приказ? Твой?

— Совета магов. Но я ничего против этого не имела. Повторю: этот белобрысый мне не нравится.

Влад фыркнул, но промолчал.

— Ладно, — махнула рукой Варвара. — Идите домой, общаться будем позже. Сначала я покажу Совету твой подарок, милый зять. А потом и брак ваш обсудим, и твою, Владислав, мерзкую кащевскую натуру и всю нашу дальнейшую жизнь.

— Звучит, как угроза, — заметила я.

— Не сочиняй, — отмахнулась Варвара, поднимаясь на ноги. — Поугрожаешь вам, как же.

— Тем более, это бессмысленно, — заметил Влад. — Мы, мама, крепко связаны и ни вам, ни Совету нас не развязать.

— А то я не знаю, — хмыкнула мать. — Ступайте уже отсюда. Вася, веди его в Лихолесье. А то этот ирод снова унесет тебя в свой блуждающий замок и ищи вас свищи.

— В Лихолесье? — переспросила я. — А как же твои охранные чары?

— Я уже давно их сняла. Вы с Еленой выросли, а ты и вовсе в силу вошла. Больше нам бояться некого.

Мама бережно подняла Яйцо и, дернув одну из бусин в своем ожерелье, исчезла в дымке одноразового портала.

Я взяла мужа за руку.

— Пошли, покажу тебе мой родной дом, — с улыбкой сказала ему.

Он кивнул.

— Ты уже думал, где мы будем жить? В горы я возвращаться не хочу, да и в Лихолесье надолго задерживаться не стоит.

— Согласен, — ответил муж. — Меня постоянное соседство с тещей тоже не вдохновляет. Когда-то мы с тобой хотели поселиться на равнине. Выбирай, жена, место, которое будет тебе по душе. Где выберешь, там и поселимся.

Я крепче сжала его руку и потянула за собой.

Через пару минут мы уже стояли перед рамкой еще одного портала — того самого, который вел прямиком в мамин «кабинет» в нашем тереме.

Возле этого телепорта Влад немного замешкался.

— Не волнуйся, — ободряюще улыбнулась я мужу. — Никто тебя в Лихолесье не съест.

— Но надкусить попытаются, — усмехнулся он. — Вряд ли твои домочадцы когда-нибудь станут относиться ко мне хорошо. Впрочем, здесь я без претензий — заслужил.

— Можно подумать, тебя сильно волнует чье-то мнение, — фыркнула я.

— Совсем не волнует. Главное — как ко мне относишься ты. При этом я хорошо понимаю, что тебя может огорчать тот негатив, который будет идти от родных. А мне бы не хотелось, чтобы ты расстраивалась.

— Со своими родными я как-нибудь разберусь. Главное, чтобы вы друг друга хотя бы не покалечили.

— До этого, надеюсь, не дойдет, — улыбнулся Влад.

Он наклонился, нежно поцеловал меня в губы, и мы переступили рамку домашнего телепорта.

ЭПИЛОГ

— Вася, слезай!

— Как дело сделаю, так слезу.

— Васенька, перестань. Просто спустись вниз, а эту дурацкую картину я повешу сама.

— Ну уж нет. Ты повесишь криво.

— А ты упасть не боишься?

— Не боюсь.

— Вась, я не могу на это смотреть!

— Так закрой глаза, Лен. Или сходи в детскую и проверь почему там так тихо.

— Что у вас тут за шум?

— Влад! Ты только посмотри, что она делает!

— Хм.

Меня тут же подхватил теплый поток воздуха и бережно перенес со стремянки прямо в объятия мужа.

— Так-то лучше, — проворчала сестра.

Влад осторожно поставил меня на ноги, нежно погладил по круглому, уже выпирающему из-под одежды животу.

— Ну и зачем тебе понадобилось лезть на стремянку, самостоятельная моя? — ласково поинтересовался мой воздушник.

— Мне надоело, что наш семейный портрет стоит на полу в спальне. Я все время об него спотыкаюсь. И Лару от него отгоняю. Вот, решила, наконец, повесить его на стену.

— Надо было позвать меня.

Он снова положил руку на мой живот. В животе кто-то мягко перевернулся.