На каникулы с Элис

Ну почему моя мама не может положить в сэндвичи что-нибудь нормальное, то, что кладут миллионы других людей, например, курицу, ветчину или сыр? К тому же от сэндвичей так дурно пахло (сумка долгое время стояла на солнце), что даже отец не решился их попробовать, и это при том, что он ест практически любую мамину стряпню.

– Ну что ж, – кисло сказала мама, – видимо, сразу перейдем к десерту, – и она достала из сумки очередной сверток. – Это печенье по моему особому рецепту. Никакого сахара и жира!

Я вздохнула. Мне надо было догадаться, что нормального десерта не будет, и не раскатывать губы. Мамино обезжиренное печенье было также и обезвкусенным, правда, если вы думаете, что у песка есть вкус… тогда да, очень даже неплохо.

Рози радостно завопила:

– Ура! Печенье!

Она даже подпрыгнула несколько раз, а затем вырвала у мамы из рук пакет с печеньем. Пакет лопнул, и все его содержимое рассыпалось. Сначала я подумала, что моя сестра сделала это нарочно, но потом вспомнила, что Рози слишком наивна для этого, к тому же ей действительно нравится мамино печенье. Бедный ребенок! Она не знала, каким вкусным может быть настоящее печенье!

– Упс! Извини, мам, – Малышка расстроенно посмотрела на маму.

Вот так и закончился наш пикник!

– Ничего не поделаешь, – всплеснула руками мама. – Мне придется пойти в ближайший магазин и что-нибудь нам купить.

Я сглотнула. И к гадалке ходить не надо, чтобы узнать, что принесет мама. Спорим, это будет какой-нибудь отстой вроде фасоли в собственном соку или даже чего-нибудь похуже.

Отец увидел ужас, отразившийся на моем лице, и, к счастью, вмешался:

– Нет, Шейла, так будет нечестно. Ты с самого утра готовила нам еду в дорогу, устала, так что посиди-ка с девочками, а я быстренько сбегаю в магазин.

Через пятнадцать минут, в течение которых мама читала папе лекцию на тему пищевой пирамиды и гидрогенизированных жиров, отец все-таки убежал в магазин. Спустя некоторое время он появился с большим пакетом в руках, от которого шел такой восхитительный аромат, что определенно в нем была не фасоль.

– Смотри, что я принес, – гордо заявил папа, открывая пакет. Мамино лицо стало белым, как полотно, когда она увидела, что лежало внутри – картошка фри, куриные наггетсы и сосиски.

– Извини, дорогая, это все, что у них было, – сказал отец и подмигнул мне, когда мама отвернулась. Я тут же поняла, что в магазине, скорее всего, была и более полезная еда.

Папа раздал нам по порции, а мама, не умолкая ни на секунду, жаловалась, как ужасна эта еда и что о ней подумают наши друзья, если случайно окажутся на пляже и увидят, чем она травит свою семью. Я подумала о том, что, пожалуй, не так уж и плохо, если она когда-нибудь хоть раз опозорится, будет знать, как я провожу большую часть своей жизни. Впрочем, я не произнесла этого вслух, так как была слишком занята, отрывая «вредное» мясо от «вредных» костей.

Рози съела кучу наггетсов. Думаю, такое она пробовала впервые в жизни. Сестренка гладила себя по животу и приговаривала:

– Ням-ням!

Мы с папой только посмеивались над ней, а мама сделала такое строгое лицо, как будто готова была выхватить у нас из рук наши недоеденные наггетсы и выбросить их в ближайшую мусорку. Когда вопрос касался еды, она становилась по-настоящему строгой.

Наконец, папа не выдержал:

– Расслабься, Шейла. Немного вредной еды никого не убьет!

К моему удивлению, мама действительно расслабилась и даже принялась смеяться вместе со всеми. А когда, как она думала, ее никто не видит, мама съела немного картошки фри и целых четыре наггетса.

Глава четырнадцатая

Было почти время полдника, когда я вернулась в лагерь. Я крепко обняла Рози и вышла из машины. Мама с папой опустили стекла, и мама уже приготовилась к трогательному прощанию со слезами, но, к счастью, папа хотел посмотреть матч регби по телевизору, поэтому он спешил, и я была избавлена от очередных маминых излияний.

Я стояла на парковке и махала рукой, пока машина не скрылась из виду. Конечно, папа временами бывает несносным, мама все время меня позорит, но в целом у меня хорошая семья, с которой я могу быть самой собой, ведь они меня любят несмотря ни на что. А если я скажу что-нибудь глупое, то мои родители не будут все время это вспоминать и потешаться. Иногда быть с ними гораздо проще, чем с друзьями.

Я отправилась в свою комнату. Элис и Хейзел нигде не было видно. Я обошла все места, где они могли быть, но так их и не нашла. Под конец поисков я обнаружила загорающую в саду Глорию. Она наносила крем от загара на руки. Честно говоря, я была немного удивлена. Кожа Глории и без того была очень темной, неужели она боялась обгореть? Глория подняла голову и заметила меня. Я не знала, прозвучит это грубо или нет, но не удержалась от вопроса:

– Загораете?

Глория улыбнулась своей фирменной улыбкой:

– По-твоему, я выгляжу бледненькой?

Я почувствовала, как вспыхнули мои уши.

– Нет… в смысле… да… в смысле…

Глория рассмеялась:

– Черная кожа тоже обгорает, ты не знала?

Честно говоря, я действительно этого не знала. Я почувствовала себя идиоткой, поэтому быстро сменила тему.