На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917

Спустя несколько дней после боев в командном составе 39-й дивизии произошли перемены. Вместо уехавшего в Тифлис начальника дивизии генерала Де-Витта,[37] вступил во временное командование дивизией генерал Воропанов.[38] Командир Кубинского полка полковник Волошин-Петриченко принял должность временно командующего 1-й бригадой (2-й бригадой командовал генерал Дубийский[39]). Во временное командование Кубинским полком вступил прибывший из Тифлиса полковник Попов.

Бесспорно, что все эти назначения произошли в силу различных требований службы, но нелишне отметить, что подобного рода перемены в командном составе во время войны производят не совсем выгодное впечатление на войска. Нарушается до некоторой степени принцип спайки командного состава с войсками – фактор весьма важный в жизни войск, в особенности в военное время. Возможно, мой взгляд окажется не вполне правильным, но мое глубокое убеждение, что мощь каждой армии зиждется, кроме требования точного исполнения службы, на принципе моральной спайки.

Чем же объяснить, что многие части, несмотря на внешнюю тождественность, далеко не были похожи одна на другую в обстановке войны? Ведь это явление не было в нашей армии исключительным, а наоборот, оно было очень и очень частым, и как следствие этого высший командный состав при решении боевых задач должен был считаться с боеспособностью в моральном смысле той или иной части. Главная причина этого сложного явления лежала в отсутствии одинаковой духовной подготовки частей. Другая же причина, и не совсем второстепенная, – это частая смена командного состава в военное время лицами, которые не связаны были с частями в прошлом и не были знакомы с их духом, а иногда просто не соответствовали своему назначению.

Приняв 39-ю дивизию, генерал Воропанов не проявил в отношении ее ни должного умения, ни должной заботливости. Все его командование выразилось лишь в пресловутых приказах и смотрах, которые не отвечали ни времени, ни обстановке. Делая первый смотр Кубинскому полку у Ардоса, генерал Воропанов, обходя ряды, стал распекать всех, начиная с господ офицеров, причем главная причина его гнева была форма одежды.

Последняя, конечно, оставляла желать много лучшего, но не ради нашей неряшливости, а в силу того, что части после боев не могли получить из интендантства замены обмундирования. Обругав многих солдат «бабами», генерал Воропанов уехал на подобный смотр в соседний полк.

Я был уверен, что если генерал Воропанов лично бы руководил дивизией в минувших боях, то он не назвал бы бабами тех, которые, потеряв убитыми и ранеными 35 процентов своего боевого состава, вновь каждую минуту готовы были идти с прежним самоотвержением в бой.

Следующий и последний смотр генерала Воропанова был для полка неожиданным. Прискакав в село, он приказал полку построиться по тревоге, и тут же опять распек всех. Возвращаясь к себе в штаб, он встретил на пути 11-ю роту, сменившуюся с саперных работ. По узкой, сильно разъезженной дороге рота не могла дать ни правильного шага, ни равнения. Очевидно, это очень не понравилось генералу, и он в гневе спросил:

– Что это за банда?

– Это не банда, а одиннадцатая рота сто пятьдесят пятого пехотного Кубинского полка, – ответил командующий ротой поручик Новохатный.

– Записать его фамилию, – обратился генерал к сопровождавшему его офицеру, дал шпоры коню и поскакал дальше.

Может быть, эти мелкие заметки совершенно некстати к моим запискам, тем более что они не являют собой типичного быта армейской жизни, так как генерал Воропанов представлял исключение из командного состава, однако и подобного рода исключения не должны быть допустимы, особенно в военное время. Не будучи знаком с войсками, генерал Воропанов в то же время не сумел подойти к ним с чуткостью опытного начальника. Его смотры произвели на полки лишь невыгодное впечатление, что уже нарушало принцип спайки, особенно ценимый в Кавказских войсках. Получив дивизию лишь в силу иерархического права, генерал не внушал нам, офицерам, доверия к своим боевым способностям. Как бы в подтверждение наших предположений, генерал Воропанов проявил в последующих боях у Сарыкамыша на должности коменданта гарнизона свою нераспорядительность и полное малодушие.

* * *

Однообразно протекало время на позиции. Рытье окопов, ночные разведки, погоня за «языком» (за пленными) – были порядком дня. Главная оборонительная линия участка кубинцев была расположена верстах в трех на запад от Ардоса, а еще дальше ее, на высотах находилась передовая линия. Между этими двумя линиями, в глубокой лощине лежало небольшое село,[40] где расположен был резерв передовой линии. Задача последней была в случае наступления противника предупредить главную линию и удерживать позиции до последней возможности.

Позиции на передовой линии заняты были одним батальоном, командой разведчиков и двумя пулеметами. Батальон с пулеметами менялся через сутки. Главная линия была занята двумя батальонами при четырех пулеметах.