На ходовом мостике

Но особенно мне повезло в том, что заместителем командира линкора по политической части был мой земляк и друг Григорий Иванович Щербак - опытный и хорошо знающий дело политработник, прошедший большую школу жизни и много прослуживший на флоте. Он был прост и общителен, отличался прямотой, смелостью и принципиальностью. На корабле его любили и уважали, и Щербак платил экипажу тем же, что позволяло ему умело пользоваться доверенным ему оружием - словом партии. Потому-то и морально-политическое состояние личного состава было высокое, души и сердца моряков прочно закалились.

Имелись на линкоре свои трудности и особенности службы. Условия жизни личного состава здесь во многом отличались от условий на новых крейсерах. Если там люди размещались в постоянных и благоустроенных кубриках, с естественным освещением и достаточным количеством стационарных коек, то на линкоре таких условий не было. Большинству личного состава приходилось жить в малых и тесных кубриках без иллюминаторов, а то и вообще на жилых палубах, в артиллерийских казематах. Часть личного состава спала на рундуках и прямо на палубе, многие - на подвесных койках. Поэтому в холодное время года в жилых помещениях была довольно большая скученность. И лишь в погожие летние ночи личный состав имел возможность спать на верхней палубе. Вследствие этого на линкоре, как нигде, требуется высокая дисциплина, организованность, строжайший санитарный надзор и чистоплотность. Здесь особенно следят за мытьем в бане и стиркой белья, чистотой жилых помещений, постельных принадлежностей, а также за посудой. [257]

Первый раз я обошел корабль в сопровождении помощника командира Гавриила Алексеевича Громова. Мы осмотрели широкую линкоровскую палубу, все верхние надстройки. Придраться было не к чему - медь надраена до блеска, резина всюду смазана мелом, кругом - чистота и порядок. Затем спустились в жилые помещения - самое уязвимое в смысле морской культуры место линкора. Посетили немало кубриков и казематов, осмотрели множество коек, постельных принадлежностей, рундуков, сеток для хранения посуды, не раз я заглядывал в самые укромные места, но и здесь царил образцовый порядок. Гавриил Алексеевич только улыбался. Он имел полное право гордиться: люди были приучены к флотскому порядку. Большую роль в этом играли на корабле старшины-сверхсрочники: главный боцман А. И. Жуков, старшина с 1-й башни мичман И. К. Дубель и многие другие. Особенно мне понравилась вязка коек: все аккуратно зашнурованы, одних размеров, с трафаретами и боевыми номерами. А ведь на линкоре вяжется не менее тысячи коек!

Благодаря идеальному порядку линкор выглядел гораздо моложе своего истинного возраста, хотя был заложен на стапелях Балтийского судостроительного завода в июле 1909 года, спущен на воду в июле 1911 года, а полностью вошел в строй в сентябре 1914 года. Только за время Великой Отечественной войны корабль провел девять боевых операций, прошел в походах более восьми тысяч миль, выпустил из своих орудий тысячи и тысячи снарядов. Но время, казалось, не коснулось ветерана флота, он продолжал оставаться грозной морской крепостью, закованной в надежную броню и оснащенной мощной артиллерией. В этом была немалая заслуга командира электромеханической боевой части инженер-капитана 3-го ранга А. Б. Айзина. На эту должность он был назначен тоже незадолго до моего прихода, приняв дела ОТ инженер-капитана 1-го ранга Королева Михаила Васильевича. Прежде Айзин исполнял обязанности командира дивизиона живучести. Он блестяще зарекомендовал себя на этой должности и быстро вырос до командира боевой части. Забегая несколько вперед, скажу, что Арон Бенционович Айзин - один из самых грамотных, инициативных и энергичных инженеров-механиков, с какими мне когда-либо приходилось встречаться. Служить с ним было легко и приятно. Уж он никогда не подведет, все [258] заблаговременно продумает, предусмотрит и согласует. Подчиненные всегда работали спокойно, ритмично и были очень довольны своим командиром боевой части.

Под стать командиру в электромеханической части служили командир дивизиона движения инженер-капитан-лейтенант Л. А. Рулев, командир трюмной группы Н. Ф. Нестеров, командир котельной группы Т. И. Кубыш-кин и другие.

Все машины и механизмы линкора работали безукоризненно. Чувствовалось, что машинисты любят и знают свое хозяйство. И не удивительно, ведь каждый из них служил по шестому, седьмому или по восьмому году - война автоматически продлила сроки службы. За это время матросы и старшины стали мастерами на все руки и по праву считались золотым фондом корабля. То же можно сказать и об артиллеристах, о минерах, зенитчиках…

Начались трудовые будни. Я изучал чертежи и схемы корабля, объемистые линкоровские расписания, наставления, планы боевой подготовки. Часто бывал в помещениях и на боевых постах. Хотелось на все посмотреть своими глазами, все запомнить.