На хвосте удачи

Одной рукой продолжая удерживать ее за запястья, другой он бесцеремонно начал ощупывать девичий стан, потом бедра, колени, наконец ухватился за голень, издав торжествующий возглас:

– Ага, вот они!

Слуга, заглянувший на шум во внутренний дворик, увидел, что хозяин задирает новой девушке юбку, и благоразумно удалился. Конечно, не замедлив оповестить всю прислугу, что хладнокровный дон Алонсо просто без ума от маленькой кудрявой француженки…

Девица, рыча от злости, успела пару раз лягнуть его, прежде чем он освободил ее от смертоносного груза. Слегка запыхавшийся Алонсо потряс в воздухе добытыми ножнами.

– Скажите, что я не прав!

Нати потирала покрасневшие от его железной хватки запястья. Огрызнулась:

– Пожалуйста: ты не прав! В детстве ты был куда вежливее! Знала бы, что ты вырастешь таким, разбила бы нос тебе, а не Хуану Миро!

Алонсо перестал разглядывать ножны и уставился на девушку. Спросил негромко:

– Что вы сказали?

– Что ты хам и негодяй! – Нати замешкалась, подыскивая ругательство покрепче, но так как ее запас испанских ругательств был ограничен детскими знаниями и литературно-классическими отца Модестуса, пришлось добавить по-французски: – Merde!

Адмирал даже не поморщился. Отшагнул назад и сел на скамью у фонтана, на которой несколько минут назад сидела Нати.

– Если б я хотела тебя убить, я бы сделала это еще в море! – продолжала бушевать та. – Твои доблестные солдаты очень плохо обыскивают!

Алонсо нетерпеливо отмахнулся.

– Это правда, они будут наказаны… Откуда вы знаете Хуана Миро?

– Этого мальчишку, который приходил к нам в гости? А ведь это ты научил меня бить сразу в нос, так что нечего было твоей матери отчитывать меня за неподобающее поведение! Впрочем, потом мы с ним подружились, хотя дружба и началась с драки… – Нати неожиданно засмеялась. – Между прочим, он сделал мне предложение, и я даже согласилась! Так что, кузен, нравится вам это или нет, я фактически обручена!

Адмирал задумчиво смотрел в пространство перед собой, по-прежнему крепко сжимая в руках ножи. Нати никак не могла сообразить, что за мысли роятся за этим высоким нахмуренным лбом, потому что Алонсо спросил неожиданно:

– Что за песенку вы сейчас напевали?

– А… Я вспомнила: дома, когда мы сидели у такого же фонтана, мама часто напевала французскую песню. Мелодию я помню до сих пор, а слова… едва ли я вспомню сейчас хотя бы куплет. Что-то про маленьких птичек…

Алонсо порывисто поднялся. Приостановился на ступенях террасы, что-то хотел сказать и, передумав, ушел.

– А мои… ножи? – спросила Нати у воздуха. Мало того что ей так неловко и странно в женской одежде, так теперь, без привычной тяжести оружия, она чувствует себя просто голой.

– Добрый день, любезный дон!

Конечно, ему не ответили, хотя он просто старался быть учтивым. Эндрю перенес вес с больной ноги на здоровую. Зазвенели кандалы. К сожалению, стул в помещении был единственным и уже занят.

Человек, сидевший у стола, молча рассматривал его. Наверняка то еще зрелище! Эндрю изрядно помяли, хотя серьезных ран он не получил, синяки и ссадины обильно украшали физиономию. Да и порванная одежда и босые ноги (сапоги испанцы отобрали уже в тюрьме) элегантности не прибавляли.

– Вы – английский пират Эндрю Фокс, называемый также Лис? – спросил испанец. Голос его был негромким и мягким.

– Не отпираюсь насчет имени и национальности, хотя в отношении «пирата» мог бы и поспорить!

– Вас сюда привели не для споров.

– Догадываюсь, – пробормотал Эндрю. – Наверняка для исключительно приятной беседы…

Испанец поднялся, двинулся по комнате, заложив за спину руки. Рассматривающий его Фокс поменял первое мнение: не алькальд. Слишком роскошен черный с серебром камзол и… рубиновый крест! Эндрю во все глаза уставился на своего давнего противника. Кажется, они с Бичом пиратов ровесники. Адмирал пониже, изящно сложен, движения его кажутся ленивыми и грациозными… но обветренное лицо, выправка военного и сильные кисти, видневшиеся из дорогих кружев, ломают образ праздного щеголя с Аламеды.

– Какая честь! – произнес Эндрю почти без насмешки. – Меня будет допрашивать сам дон де Аламеда!

Испанец вяло отмахнулся.

– Для этого у нас имеется Святая палата и алькальды! И вам не удастся их одурачить, все ваши грехи давно сосчитаны и записаны.

– Так что же, вам просто захотелось на меня посмотреть?

– Не обольщайтесь! Вы не первый пират, которого я взял в плен. И, к сожалению, не последний.

– Тогда я не понимаю, – вежливо сообщил Эндрю, – почему меня вывели из моей уютной крысиной ямы и поставили под ваши прекрасные очи. Чем обязан честью знакомства?

На миг ему показалось, что он зарвался. Испанец остановился прямо перед ним, уставился темными… странно знакомыми глазами.

– Я хочу задать вам несколько вопросов.

– И ожидаете, что я на них отвечу?

У этого дона де Аламеда терпение поистине ангельское. Обычно испанцы выходят из себя очень быстро.

– На вашем корабле плыл юнга…

Да! У Эндрю язык так и чесался спросить. Но раз испанец заговорил сам…

– Как там поживает наш малыш Нэтти?

– Хорошо поживает.

– Вы его не обижаете?

– Расскажите, как он у вас появился.