На хвосте удачи

Передвигаться в темноте оказалось трудновато. Пару раз она свернула не туда, потом разбила коленку – дерево у дороги подставило ей подножку-корень. А когда пошли широкие улицы, приходилось жаться к домам и оградам, чтобы не попасться на глаза патрулю. Счастье, что их было мало – какой же все-таки испанцы беззаботный народ, хотя во врагах у них чуть ли не все Карибы!

Говорят, в далекой стране Италии все дороги ведут в Рим. В приморских же городах все дороги ведут к морю – можно и не выбирать, если не торопишься, конечно. Нати торопилась, но город еще знала плохо и потому опоздала к триумфальному побегу заключенных из тюрьмы.

Зато поспела к бескровному и бесшумному захвату фрегата.

Поначалу она чуть было не вскрикнула машинально: «Эй, вы куда?! Это же не то судно!» И выдохнула из легких весь набранный воздух: Лис поступил умно, куда умнее ее! Впрочем, как всегда. На фрегате больше шансов уйти от погони: больше парусность, скорость, да и пушек тоже.

– Ты чего здесь высматриваешь, а?

Подпрыгнув от голоса, раздавшегося за спиной, Нати, не оборачиваясь, саданула локтем по ребрам неслышно подкравшегося человека и бросилась прочь. Не тут-то было! Ее ухватили за шиворот, развернули (напавший ухнул от пинка в живот) и – оглушили прямым ударом в подбородок.

– Ну ты что, с нами или нет? – окликнули примкнувшего к корсарам воришку.

– Да тут какой-то парень за вами подглядывал…

Шустрик, сбежавший со сходен, наклонился над потерявшим сознание парнем и неожиданно громко присвистнул. Его шепотом обругали с фрегата.

– Да это же наш Нэтти! – пораженно сказал моряк, подхватывая парня на руки. – Если ты его зашиб насмерть, Лис тебе голову оторвет! А мы – все остальное!

– Да кто ж знал! – оправдывался воришка, торопливо взбираясь следом на палубу. – Я думал – сейчас шум поднимет!

– Поднять парус на бушприте, – вполголоса приказал Лис. – Ветер хорош, выйдем на одном блинде.

– Отдать швартовы! – зашипел боцман страшно, как змея: эх, как ему не хватало его дудки! – По местам стоять!

Боцману даже и командовать не надо было – каждый моряк знал свое место. Из бухты вышли, как сказал Джонни, на цыпочках: никто из вахтенных на остальных кораблях, пришвартованных к пристани и стоявших на рейде, то ли не заметил, то ли не придал значения неспешно выходящему в море фрегату. Лишь когда поставленные паруса заполнились бризом, на суше поднялся шум, отдаленный расстоянием чуть ли не в пять кабельтовых. Корсары скалились и делали непристойные жесты огням, суматошно метавшимся на пристани. А еще грянули стройное «Виват» – себе, своему капитану и жизни, которая вновь, безбрежная, как море, открылась перед ними.

– Ух ты ж, какой корабль! – вопил боцман, норовя поймать и поцеловать край туго натянутого паруса. – Птица, чисто птица!

Лис хохотал, смеялся и Берни, хоть и приговаривал при этом: мол, рано радоваться, еще уйти надо, быстроходных линейных кораблей в бухте хватает…

К капитану подобрался Шустрик, деликатно похлопал его по плечу и шепнул на ухо нечто, от чего Лис изумленно приоткрыл рот.

– Нэтти? В капитанской каюте? Так чего ж ты раньше…

В каюте – Шустрик уже успел оценить ее испанский шик, да и содержимое некоторых ящичков – лежал на покрывале бессознательный Нэтти. Бывалый Шустрик положил юнгу на бок, чтобы тот, в случае чего, не задохнулся в собственной блевоте. Лис быстро наклонился над Нэтти, оценивая бледность и назревающий огромный черный синяк на подбородке.

– Кто его так, испанцы?

Шустрик доложил о перестаравшемся новичке, добавил, что у юнги наверняка черепушка стрясена, водой он его уже поливал, а толку никакого, пусть полежит в покое, авось и очнется.

Фокс отослал его с наказом не беспокоить без особой надобности. Пока боцман и старший помощник прекрасно справятся и сами.

Сам развернул стул и уселся напротив юнги. Кто бы мог подумать, на вид просто симпатичный невысокий мальчишка, у которого вот-вот только начал пробиваться пушок над губой. Такой имеется у многих темноволосых креолок… Руки – Эндрю потянулся, осторожно взял холодную безвольную руку Нэтти – небольшие, но крепкие; разве что впервые за многое время как следует отмытые. Провел большим пальцем по тыльной стороне кисти – кажется, кто-то пытался смягчить маслом или жиром загрубевшую обветренную кожу. Темные пряди волос прилипли к влажному лбу, спустились мелкими кудрями по шее. Рот, слава тебе, Господи, старательный воришка не разбил, полные губы приоткрыты и подрагивают, словно и без сознания Нэтти страдает от боли. Эндрю поймал себя на том, что все еще гладит руку собственного юнги, воровато оглянулся – точно кто-то наблюдал за ним – и осторожно уложил ее поверх покрывала.

Возле постели лежала сумка. Фокс заглянул в нее и с изумлением извлек ацтекского божка.

– Майяуэль!

Все тотемы, которые ему были нужны или хотя бы имена которых он знал, были собраны. Держа в руках богиню плодородия, агавы и спиртного напитка из нее октли (приходилось его у индейцев пробовать), Эндрю задумчиво и смущенно глядел на Нэтти.

– И что же мне прикажешь с тобою делать, а, малыш?