На коне, танке и штурмовике. Записки воина-философа

Впрочем, в это время я сочинял много стихов. И начал задумываться над тем, чтобы написать повесть или роман. И даже написал кое-что. но рукописи пропали при довольно комических обстоятельствах. Мы перебазировались с одного аэродрома на другой. личные вещи мы погрузили в бомболюки. на новом аэродроме мы не успели разгрузиться, как нам подвесили внешние большие бомбы, не влезавшие в люки, и сразу послали на задание. После обычной бомбежки объекта нам с земли по радио приказали «продублировать аварийно». Мы бомбы сбрасывали всегда с помощью электросбрасывателя. Иногда они застревали в бомболюках. Это было опасно: при посадке бомбы могли вывалиться и подорвать самолет. Чтобы этого не произошло, мы иногда открывали бомболюки на всякий случай еще и механическими средствами — «аварийно». В этот раз нам приказали это сделать с земли. я выполнил приказание, и мои личные вещи, в том числе шинель, сапоги и рукописи, улетели в расположение разбомбленного противника. Шинель и сапоги было жаль — это были действительно большие ценности. о рукописях я даже не подумал. К тому же хранить их было небезопасно. В то время, когда мы летали, дневальные и дежурные по приказанию особого отдела осматривали наши вещи. рукописи мне приходилось прятать, оставляя для осведомителей лишь то, в чем не было ничего криминального.

Германия ошеломила нас своим сказочным (сравнительно с нашей российской нищетой) богатством. Миллионы советских людей вдруг увидели, что тот уровень жизни, о каком они мечтали как о коммунистическом изобилии, уже был обычным уровнем в Германии, а значит, так думали люди, и в других капиталистических странах. Как мыльный пузырь, лопнул образ капиталистических стран, создававшийся советской идеологией и пропагандой. достойной насмешки стала марксистская сказка об обществе изобилия в будущем. Еще более убогой стала выглядеть российская убогость. Советские люди, придя в Германию, не увидели того, как добывалось такое изобилие, какую цену люди тут платили за него. они видели лишь очевидные результаты — дома, дороги, одежду, обувь, посуду и другие вещи, которые до сих пор являются предметом мечтаний и мерилом богатства для советских людей. И то, что они видели, оказывало на них гораздо более сильное влияние, чем слова идеологии и пропаганды об эксплуатации и каторжном труде.

Миллионы советских людей вошли в Германию как победители. Массы населения Германии бежали от Советской армии, бросая все свое имущество. Это усиливало видимость богатства. Причем богатство это было доступно. оно рассматривалось как военные трофеи. началось организованное и стихийное разграбление брошенных ценностей. И не только брошенных.

Военнослужащие полка стали стремительно «обарах-ляться». За трофеями снаряжались специальные машины и команды. Потом трофеи делились в полку в соответствии с чинами и званиями. началась оргия посылок в Советский

Союз. опять-таки по нормам. я категорически отказался участвовать в «обарахлении» и в дележе трофеев. я сказал себе, что, если даже под ногами у меня будут валяться бриллианты, я не унижусь до того, чтобы нагнуться за ними. я до сих пор горжусь тем, что не взял в брошенных домах даже зубную щетку. Такое мое поведение вызывало недовольство у прочих офицеров полка. они чувствовали себя грабителями, глядя на меня. Со мной имел длинный разговор новый замполит полка, убеждая меня в том, что трофеи есть законная плата немцев за ущерб, причиненный ими нашей стране. я не оспаривал его мнение, но оставался при своем. я говорил, что не имею ничего против того, что наши солдаты и офицеры подбирают вещи, брошенные немцами. я лишь сам не хочу это делать принципиально.