На корабле полдень

– Сестра. Сводная. По линии отца. Афиной он ее назвал на спор с другом, преподавателем древнегреческого в университете.

– А что, это забавно! Чрезвычайно забавно! – Оживился товарищ Иванов. – Я даже и забыл, что у тебя есть сестра... И про батюшку твоего никогда не думал в таком контексте... Фотография есть?

– Чья?

– Да богини твоей... Афины.

– Имеется, – Александра протянула спецуполномоченному свой планшет.

С матового экрана на товарища Иванова взглянула молодая женщина лет тридцати с узким длинным лицом закоренелой вегетарианки, римским носом и густыми вьющимися волосами до плеч. Тяжелые кудри были схвачены на лбу затейливой кожаной повязкой.

На женщине была линялая спортивная майка с надписью "Олимпиада 2620", так что развитые мышцы шеи и плеч можно было вот так очень запросто разглядывать... Необычного колеру изумрудно-ореховые глаза женщины глядели прямо на зрителя. И в глазах этих светились несредний ум, а еще женское превосходство, а еще печаль, нередкая спутница несреднего ума.

– Немедленно зови! – Потребовал Иванов.

– Видите ли, есть проблема. Афина – особа крайне самостоятельная и в чем-то даже избалованная... Ей надо что-то пообещать, иначе она не согласится.

– Ну так денег ей пообещай! Зарплаты у научных работников Российской Директории, конечно, неплохие, особенно в сравнении с иными другими державами, но от премиальных наши невтоны и катоны обычно не отказываются, хе-хе...

Александра покачала головой.

– Денег у нее более чем достаточно.

– Более чем? – Иванов не скрывал своего удивления.

– Афина замужем за крупным акционером "Громовстали" Григорием Болотовым, – на экране планшета показалось бледное самоуглубленное лицо сорокалетнего мужчины, рассеяно глядящего куда-то за кадр. – В экспедиции она отправляется исключительно на собственном звездолете под названием "Эйлер"... А ее муж спонсирует факультет и несколько лабораторий в Хабаровском Государственном университете, он сам родом оттуда.

– Тогда обещай ей там по обстоятельствам что-нибудь возвышенное! Ну, чего она сама захочет... Что-то она да хочет, так?

– А если Афина попросит нечто невыполнимое? – Товарищ Александра неприязненно пожала плечами. У нее были еще свежи воспоминания о том, как Афина требовала немедленно везти умирающего от рака отца в удаленную здравницу на Трайтаоне, где какие-то биоактивные сернистые грязи.

– Обещай даже невыполнимое... Потом разберемся, – черпнул воздух щедрой рукой товарищ Иванов. Черпнул, как показалось Александре, чуть более легкомысленно, чем пристало человеку в его статусе и положении.

Глава 2. Семнадцать метров ниже уровня моря

Май, 2622 г.

Океан Радости

Планета Зенобия, система Цай

Серебристые, в мелкую крапинку спины китовых скатов проскользили в метре от Афины и исследовательница проводила их цепким взглядом из-под маски.

Сейчас должно было начаться самое интересное: скаты изменят цвет на сине-голубой, разделятся на три группы и начнут загонять стаю шипоротов в мелководную лагуну. Там, в лагуне, скаты съедят почти всех шипоротов. После чего изменят цвет на салатно-зеленый. А она, Афина Железнова, впервые заснимет эту многоцветную трапезу для науки... Ну и для канала "Подводник" заодно.

Афина слегка шевельнула длиннейшими ластами, сняла с пояса камеру и... в этот миг в ее наушниках раздался громкий сигнал вызова.

Гадать "кто звонит?" Афина не стала. Была уверена: это ее муж, Григорий Болотов – единственный человек, которому позволялось тревожить Афину во время подводных погружений, а заодно единственный самец вида хомо сапиенс на планете Зенобия.

– Ну что там еще, Гриша?

– Тут тебя вызывают. По Х-связи.

– Кому не лень? – С трудом скрывая недовольство, проворчала Афина; она ненавидела говорить в маску.

– Александра.

– Какая еще Александра? С кафедры, что ли, секретарь? Я же сказала им: до конца мая я умерла и не воскресну!

– Не с кафедры... Сестра твоя.

– А... Саша? Скажи, пусть перезвонит через полчаса. Нет, через час... Или еще лучше – завтра.

– Она очень настаивает. Кажется, что-то случилось...

– Случилось? Да что же, Гриша?! Самое страшное, что могло случиться с нашим отцом, уже... А больше нас с ней ничего не связывает!

– Вот ты это ей сама и скажешь! Переключаю, – с доброжелательной непреклонностью ответствовал Григорий.