На корабле утро

Тишину нарушил умница Бондарович:

– Напоминаю, что по традиции на военных советах первыми высказываются младшие по званию.

Ой. Я, что ли?

Я зачем-то встал. И даже чуток разрумянился от волнения – уж больно все непривычно.

– Я думаю, бить надо туда, где ПКО противника слабее. А где оно слабее – лично я не знаю… Из общих соображений мне кажется, что шахта любого экваториального астрофага должна быть защищена хуже, нежели любая из полярных. Поскольку полярные являются групповыми объектами и теоретически прикрыты зональной ПКО. Экваториальные же должны быть прикрыты объектовой ПКО.

– Зональной ПКО! Объектовой! – воскликнул Михаэль Грайс, в его голосе звучал убийственный сарказм. – Что вы можете знать о тактических нормативах, которые приняты у этих каналий?! И есть ли у них вообще эти нормативы?! Я считаю, мы должны опираться только на объективные, точные данные инструментальной разведки.

С этими словами фрегаттен-капитан выжидающе посмотрел на командира «Кельна», Оливера Байера.

– У нас нет достаточных данных разведки, – флегматично пожал плечами тот.

– Нет? – изумленно вздернув брови, Грайс перевел взгляд на Окунева.

Тот кивнул. И, помолчав, как бы нехотя добавил:

– Располагают ли ягну наземной компонентой ПКО, мы вообще не знаем. Касательно их воздушно-космической группировки, можно сказать лишь то, что по неполным вчерашним данным и совсем уж фрагментарным сегодняшним, группы паладинов и корветов ягну распределены над Алборзом практически равномерно.

Бондарович просто не смог удержаться от участия в дискуссии.

– Товарищи и камрады, давайте вернемся к нашим баранам. Мнение Степашина вы слышали. Теперь моя очередь.

– Милости просим, – поощрил его Окунев.

– Я поддерживаю точку зрения капитана Степашина. Бить надо экваториальных астрофагов. Причем выбрать тех, в чьих районах наблюдаются наихудшие метеоусловия. Теперь ваш черед, камрад Грайс.

Я был уверен, что Грайс из вредности будет «голосовать» за полярный вариант. Но я ошибся.

Грайс сделал классическое тевтонское лицо – бесстрастно-возвышенное такое – и сказал:

– Ну раз у нас нет исчерпывающей информации, остается лишь полагаться на удачу. И общие соображения товарища Степашина.

Следующим высказался Корзун, командир авиакрыла «Изумруда».

Я его немного знал, еще по довоенной службе на Лючии. Это был очень смелый и отчаянный человек. Но вне боевой обстановки он страдал от какой-то невероятной, просто-таки подростковой застенчивости. Запинался, бледнел, мямлил…

– А я… товарищи… вот чего подумал… Было бы правильней… значительно правильней даже… по Северному… именно по Северному полюсу работать… Четыре цели… они так компактно расположены… и мы их могли бы атаковать… обоими рейдерами совместно… Ведь это неплохо получилось бы… это отвечает нашей суворовской… да и вашей, товарищи немцы… стратегической аксиоме… я извиняюсь… аксиоме о предельной концентрации сил на одном участке.

Окончив, Корзун вздохнул с неподдельным облегчением. Было ясно, что ему легче совершить три боевых вылета, нежели один раз выступить в качестве оратора.

– Согласен с товарищем Корзуном, – сказал Окунев.

Неожиданно. Оставалось узнать мнение герра Байера.

– Дело в том, коллеги, что неблагоприятные погодные условия в экваториальной зоне Алборза, о которых говорил камрад Бондарович, действительно имеют место. И я не уверен, что кто-то из вас хочет иметь дело с ураганным ветром скоростью до трехсот километров в час и спорадическими песчаными бурями. Одного этого для меня достаточно, чтобы поддержать «полярный вариант».

Бондарович легко смирился с поражением.

– Полюс так полюс… Теперь надо решить, который из двух. Что мы предпочтем – полярный день на севере или непроглядную ночь на юге?

– День вроде бы… Даже аргументировать не буду, просто мне… извините… так кажется, – сказал Корзун.

– Пусть будет день. – Байер чинно огладил свои пушистые седые усы.

– День, – произнес Окунь.

– Ночь! – воскликнул Грайс.

– Я лично за ночь, – это был Бондарович.

Я помалкивал, сличая на карте северную и южную полярные зоны Алборза.

Время суток интересовало меня в последнюю очередь. Я сравнивал местность, высоты, начертание водных бассейнов. В конце-то концов, если сложатся на то обстоятельства, это мне, а не Окуню и не Грайсу, придется промерить все это брюхом. Они – птицы-буревестники. А я – рожденный ползать.

– Для меня удобней Северный полюс, – наконец сказал я. – Там что у нас, день или ночь?

– На севере – день.

– Значит, я – за день.

Глава 5 «Дора» накрылась!

23 августа 2622 г.

Континент Бахрим

Планета Алборз, система Макран

Итак, астрофагов было четыре.

И как гласила экспертная оценка Бондаровича, уничтожать надо было всех четырех.

На картах мы обозначили их по немецкой кодовой таблице – «Антон», «Берта», «Цезарь» и «Дора».