На корабле утро

Комлев деловито спустился вниз. Открыл технологические дверцы над фундаментом двигателя. Снял фуражку, просунул голову внутрь. Пахнуло гарью и химией.

«Ну вот, разобрали все нахрен… А блок спин-стержней не извлекли… Лучше бы наоборот!»

– Значит так, товарищ Китайченко, – начал он, адресуясь к мичману, – оглашаю праздничную программу. Первое: демонтируем блок спин-стержней. Второе: демонтируем сами стержни и их посадочные гнезда. Третье: изготавливаем копии этих гнезд. Точнее, такие же гнезда, но длиннее на сто двадцать миллиметров. Чертеж я вам набросаю… Четвертое: ввинчиваем новые гнезда взамен старых. Пятое: вводим в них спин-стержни, но вылет им даем не стандартный, сто пятнадцать, а увеличенный – двести десять.

Пока Комлев говорил все это, перед глазами у него стояло одутловатое небритое лицо техника Назарьяна, который-то и был автором всего этого рецепта. Не верилось, ну совершенно не верилось, что среди миллиардов человеческих улыбок теперь не увидеть нагловатого оскала Назарьяна…

– Охренеть… – в смятении отозвался мичман. – А проще нельзя? Просто выставить стержни сразу на двести десять? Зачем еще гнезда менять?

– Проще – нельзя, – чеканя слог, ответил Комлев. – Каждый стержень, как вы знаете, испытывает поперечную нагрузку восемьдесят семь меганьютонов. Они и так скорее всего погнутся. А без усиленных гнезд наверняка сломаются. Последствия вы, наверное, себе представляете.

– Не представляю и представлять не желаю! – мичман трогательно, по-народному, перекрестился.

– Один глаз на Марс, а другой – в Арзамас! – вставил циничный Чичин. – Вот такие последствия!

– Но я еще не закончил, – вздохнул Комлев. – Процедура со спин-стержнями позволит нам увеличить потенцирование двигателя и, соответственно, даст нам возможность двигаться через Х-матрицу на пороговой волне высотой порядка 3,8. И это очень хорошо! Это, даст Бог, позволит нам перепрыгнуть через Х-блокаду… Однако здесь следует указать на одно важнейшее следствие столь варварского обращения с двигателем. Люксогеновые детонаторы после прыжка приобретут температуру пять тысяч четыреста кельвинов. Их наверняка поведет, заклинит в патронах. При использовании нормальных режимов охлаждения они вернутся в рабочее состояние в лучшем случае через сутки. Нас это категорически не устраивает.

– И как бороться? – спросил приунывший мичман.

– Честно сказать, не знаю. Мы на «Беллинсгаузене» эту проблему не решали… После Х-перехода нас сняли с остатков судна и дальше с ним работали только буксиры. Но, я думаю, надо просто иметь два-три запасных комплекта детонаторов.

– Да вы хоть знаете, сколько один детонатор стоит? Это же кошмар! Весь наш экипаж за десять лет зарплаты столько не наполучал, сколько одна такая байда по деньгам затянет…

– А вот это как раз неважно! – вставил скучающий Чичин. – Сколько бы ни стоили, командование выделит! На этой теме никто экономить не будет.

– Ну если не важно… – стушевался мичман.

Вчера, во время той памятной дискуссии с коллегами по отделу «Периэксон», Комлев слукавил, утверждая, что никаких подробностей не помнит.

Точнее, в тот момент, он действительно не помнил ничего.

Но имелось у его психики такое полезное свойство: в нужный момент извлекать требуемую и, кажется, уже давно позабытую древность из самого пыльного закоулка в чулане мозга. Комлев помнил, нужно лишь подождать чуток. Конечно, он волновался – психика-то мадмуазель непредсказуемая, почти как военврач Любава… Но стоило ему открыть глаза после беспокойного сна в объятиях ласкового чернобрового призрака, как некий знакомый голос внутри головы прошептал Комлеву: «есть». «Беллинсгаузен» воскрес в его памяти во всей своей многоцветной событийной сложности. А вместе с ним воскресли и подробности эпопеи с двигателями…

– Но насчет детонаторов – это еще, можно сказать, цветочки. Самое сложное – точно выдержать режим насыщения люксогена газовыми фолликулами… Дело в том, что все стандартные режимы вспенивания люксогена, которые предусмотрены автоматикой, здесь не годятся. Вспенить его требуется до удельного веса 0,6, чтобы стало возможно полное, «под самую крышку» заполнение дюаров. Вспеним слабее – удельный вес будет выше. И дюар разрушит центробежным моментом…

– Ну это… товарищ начальник, – переминаясь с ноги на ногу, проблеял мичман Китайченко, – я пенить совсем не умею… Это к Эдуардычу.

– Что еще за Эдуардыч?

– Да наш главный по топливу…

– Где он?

– Если надо, я позову.

– Надо! Если начальство говорит – надо выполнять! – Чичин прямо-таки напрыгнул на мичмана. Комлеву показалось, еще секунда и он схватит бедолагу за грудки и примется трясти. Чувствовалось, что застоявшийся Чичин рад быть полезным хотя бы уж в каком качестве – пусть и в качестве держиморды.

– Пока обойдемся без Эдуардыча. Но через пару часов он понадобится, – примирительно сказал Комлев.

Глава 7. Главком в отсеке!

19 августа 2622 г.

Штабной корабль «Урал»

Планета Земля, Солнечная система