На корабле утро

«Ч-черт… как же противно… Да что же это у меня за идиотизм такой – влюбляться в каждую встречную?! А потом больно… Зачем больно? За что?»

К счастью, Поведнов не стал свидетелем горестного ошеломления, в которое ввергли Комлева его немудрящие слова. Вниманием Поведнова полностью завладел панорамный монитор – на нем подчиненные майора Хладова и впрямь занялись чем-то невероятно интересным.

Они были облачены в тяжелые саперные скафандры с укрупненными реактивными ранцами. Человек сто, не меньше, по приказу Хладова выстроились вдоль одной стороны двигательно-энергетической группы, столько же – с другой. Еще человек по тридцать Хладов расставил с торцов, вдоль поперечных герметичных переборок, которые наглухо закупоривали отсек спереди и сзади.

По команде «взялись!» сотни рук, усиленных электромышцами скафандров, схватились за технологические наварки и выступающие концы необрезанных пиллерсов. Без малейшего видимого усилия они оторвали гигантскую железную коробку от поверхности астероида и понесли ее.

Сквозь пелену своих невеселых мыслей (о Любаве-чертовке!) Комлев следил за этим невероятно простым и в то же время по-древнеегипетски масштабным, эпическим процессом.

Когда путь носильщикам преградила пятиметровая скала, похожая на оплывший сморчок, все разом дали короткий импульс реактивными ранцами и взмыли на высоту пятиэтажного дома. Вместе со своей громоздкой ношей, разумеется.

– Любо дорого посмотреть! Где еще увидишь столько работающих людей одновременно? Кругом роботы одни… У меня вот, еще до всей этой катавасии, помню, трубу в квартире прорвало… И, представь себе, вместо сантехника, Сан Саныча нашего, который на пенсию вышел, явился робот какой-то дегенеративный… Я его к месту аварии провел, как он требовал голосом своим кастратским, ну все вроде бы нормально он заклеил… А наутро гляжу – опять течет! Пришлось Сан Санычу звонить – войди, мол, в положение…

Траурный, с омертвевшей, отравленной душой Комлев даже не делал вид, что слушает Поведнова. Перед его мысленным взором мреяла злая, стыдливая улыбка военврача Любавы.

Глава 11. Майор Браун-Железнова ставит задачу

23 августа 2622 г.

Фрегат «Ретивый»

Астероидный пояс Угольный Дождь, система Макран

Астроинженерный батальон майора Хладова трудился по-гвардейски. За два дня была сделана работа, на которую, по нормам мирного времени, пошла бы как минимум неделя.

Но что это были за два дня!

В любую минуту их могли обнаружить и атаковать ягну. Хватило бы одного астрофага и сотни паладинов, чтобы полностью очистить поверхность астероида «Орех» от всякого трудового копошенья.

Была и другая опасность. В отличие от ягну не потенциальная, а самая что ни на есть актуальная. Угольный Дождь – один из самых плотных астероидных поясов, известных астрографическому реестру – кишмя кишел мелкими и очень шустрыми булыжниками. Некоторые из них были размером с «Дюрандаль», другие – с волейбольный мяч. Но больше всего было, конечно, крупной щебенки.

Из-за этого камнепада все радары и прочие средства противокосмической обороны «Ретивого» работали круглые сутки. Одиннадцать раз объявлялась метеоритная тревога. То и дело спарки 57-мм зениток открывали шквальный огонь, стремительно расстреливая и без того неновые стволы. Они стремились раздробить метеориты размером с мяч и крупнее. Им то и дело подыгрывали беззвучные залпы лазерпушек – когда требовалось добить обломки раздробленных жертв твердотельных зениток.

Случалось, и радары, и зенитки не могли ничем помочь – в первый день прямым попаданием камня был убит рядовой астроинженерного батальона, во второй день покалечены двое. Также метеориты вывели из строя четыре инженерных танка, но, к счастью, обошлось без жертв…

К середине дня 23 августа майор Хладов рапортовал о завершении работ.

Это означало, что оба транслюксогеновых двигателя «Апогей» зарыты в поверхность «Ореха» на должную глубину. А также, что к ним проведены все необходимые коммуникации: силовые кабели от термоядерного реактора «Камрани» и линии дистанционного управления.

Наконец с «Камрани» под прикрытием бронеплит, которые должны были хоть как-то обезопасить ценнейший груз от метеоритов, к обоим «Апогеям» были доставлены транслюксогеновые баки. Полковник Лацис, головой отвечавший за транслюксогеновую секцию, лично подключил баки к топливной сети двигателей.

После того, как прогнали один за другим три цикла холодных включений «Апогеев», космическую однозарядную пушку, изобретенную отделом «Периэксон», можно было считать готовой к стрельбе.

С этой-то радостной вести и начал очередной военный совет Лука Святославович Поведнов. А затем резюмировал:

– Для того, чтобы выстрелить астероидом «Орех» по архонтессе ягну, нам не достает лишь одного: данных о том, куда именно стрелять. Подробнее об этом расскажет майор Браун-Железнова.

«Есть женщины в русских селеньях…» – мечтательно глядя на гостью с «Камрани», подумал Комлев.