На край света

Я кивнул и немедленно вошел в пассажирский салон. Здесь передо мною предстал не кто иной, как маленький Пайк. Слезы он осушил, грудь выставил – ни дать ни взять зобастый голубь! Пайк выразил надежду, что я оправился от ушиба, хотя вид у меня, по его мнению, скверный. Однако ответить мне он не дал. Обычно в присутствии других он ведет себя подчеркнуто скромно, но сегодня разошелся.

– Подумать только, мистер Тальбот, я обслуживал пушки! А потом стоял у талей, когда вынимали заряд.

– Мои поздравления.

– В этом, конечно, нет ничего особенного. Перед тем как нас отпустить, мистер Аскью сказал, что несколько дней обучения – и он сделал бы из нас первоклассных канониров!

– Вот как?

– Да, он сказал, мы побили бы всех лягушатников, не говоря о чертовых янки!

– Как мило с его стороны. Да, Бейтс, бренди. И попросите, пожалуйста, Виллера принести мне в каюту бутылку бренди и стакан.

– Слушаюсь, сэр.

– А сейчас – стакан бренди мистеру Пайку.

– О нет, сэр, не могу. Я не привык к бренди, мистер Тальбот, от него у меня во рту горит. Если можно, эля, пожалуйста.

– Слышите, Бейтс? Это все.

– Есть, сэр.

– Мне было так жалко вас, когда вы упали, мистер Тальбот. Когда вы стукнулись головой о потолок – то есть о подволок, так он называется, – мы не удержались от смеха, потому что это показалось так смешно, но, конечно, вам, наверное, было очень больно.

– Очень.

– Но мы все были, как бы сказать, натянуты, словно струна, и потому нас смешила сущая ерунда, как частенько бывает в напряженной обстановке – мы сильно переволновались и просто не могли не смеяться над мистером Уилкинсом, и потом, когда мистер Аскью сказал, что вы…

– Я помню, мистер Пайк.

– Зовите меня Дик, сэр, если угодно. На службе меня называли Дикки или даже Дикобразом.

– Мистер Пайк!

– Да?

– Мне хотелось бы забыть о том прискорбном эпизоде. И я буду весьма обязан, если…

– О, разумеется, сэр, если вам угодно. Что ж, мистеру Аскью мы все кажемся смешными. Однажды я стоял рядом с пушкой, рот у меня, видимо, открылся, а сам я и не заметил, и мистер Аскью спросил: «Мистер Пайк, вы что – пробку от дула проглотили?» Как все смеялись! Это, мистер Тальбот, такая затычка, для…

– Да, знаю. Бейтс, эля, пожалуйста, для мистера Пайка.

– Ну, значит, за победу над… О, теперь так не скажешь. Тогда – за здоровье короля Людовика. Боже мой, я сейчас наберусь!

– Вы просто переволновались.

– Да, переволновался, и сейчас волнуюсь. Все было так волнительно… и сейчас тоже. Вы позволите угостить вас бренди?

– Не теперь. Быть может, чуть погодя.

– Подумать только, я стоял у пушки! Я был в орудийной обслуге бакборта… да, левого борта, ведь был же!

– Мистер Пайк!

Вошла мисс Грэнхем. Мы поднялись.

– Миссис Пайк просит сообщить вам, что она весьма нуждается в вашей помощи – девочки сильно взволнованы.

– Конечно, мадам!

Пайк ринулся прочь, туда, где его волнение вряд ли могли оценить должным образом. Насколько я видел, эль остался нетронутым.

– Присядьте, мадам. Позвольте мне. Вот подушка.

– Я ищу своего… мистера Преттимена. Филлипс собирался его постричь.

Меня несколько позабавило, как она смешалась на слове «жених». Это было, я бы сказал, человечно и неожиданно.

– Я найду его, мадам.

– Нет, прошу вас, не нужно. Садитесь, мистер Тальбот, я настаиваю. Боже милосердный, да у вас голова разбита! Какой ужасный вид!

Я засмеялся и подмигнул:

– В моем черепе присутствует большой кусок палубы.

– У вас ушибленно-рваная рана.

– Прошу вас, мадам…

– Полагаю, на судне сэра Генри должен быть врач!

– Да мне в детских потасовках и то больше доставалось! Не обращайте внимания, умоляю вас!

– Ситуация была слегка комической, но теперь, видя результат, я корю себя за то, что тогда развеселилась.

– Похоже, я покрыл себя кровью, но не славой.

– Дамы с этим не согласятся. Если вначале нам все казалось забавным, то позже вы восхитили нас буквально до слез. Вы, как выяснилось, пришли с орудийной палубы, по лицу у вас текла кровь, а вы немедля захотели принять участие в самом рискованном предприятии, какое только можно представить.

Тут, конечно, дело было в моей сабле и ногах, что прочно вросли в палубу, там, где меня застал раздавшийся из тумана сигнальный выстрел. На какой-то миг я задумался о том, каким образом принять эту неожиданную дань моей храбрости. Возможно, совершенно непривычное и почти человеческое выражение всегда сурового лица мисс Грэнхем придало мне решимости сказать правду.

– Поверьте, мадам, это лишь отчасти так, – заявил я и снова засмеялся. – Вспоминая об этом, я вижу потешного малого, что, пошатываясь, выбрался с орудийной палубы, будучи настолько далек от происходящего, что его завербовали в добровольцы, прежде чем он успел понять, что делает.

Мисс Грэнхем добродушно смотрела на меня. Эта дама, что обычно казалась сотворенной из уксуса, пороха, перца и соли, сейчас смотрела на меня с сочувствием!

– Я понимаю вас, мистер Тальбот, и восхищение мое никоим образом не уменьшилось. Как женщина, я должна поблагодарить вас за защиту.