На край света с первым встречным

               Девушка не спрашивает кто и, не отлипая от пола, бубнит:

               – Понравилась, значит. Я, если ты не заметил, красивая!

               Понимаю: что-то скрывает, но если не хочет делиться, то лезть ей в душу я не намерен. Захочет – расскажет.

               – Заметил.

               Направляемся к столику, оставляем вещи и идем к буфету. С полными тарелками возвращаемся и приступаем к еде.

               – Никита, – тянет мое имя спустя время.             

              Поднимаю голову. Кира смотрит на меня, но не продолжает, скорее всего, думает, с чего начать. Я заметил, что она то и дело искоса поглядывала на чувака за стойкой, или бросала задумчивые взгляды на меня.

               Улыбаюсь.

               – Говори. Я не кусаюсь.

               Слегка растягивает губы и выдыхает:

               – Давай съездим в Авейру.

               Это совсем не то, что я надеялся услышать, но, чтобы у нее было хорошее настроение, я готов ей пообещать вагон и маленькую тележку.

               – Ладно. Когда ты хочешь?

               – Завтра.

               – Хорошо.

               Она улыбается шире. Видно, боялась, что я съязвлю что-нибудь про этот город или откажу. Странно. Я, конечно, часто говорю то, что думаю, не завуалировав слова красивыми обертками, и иногда шокирую людей этим, но ни разу не отказывал ей в услугах извозчика.

               Мы доедаем рыбу на гриле с овощами, бифана на хлебе. Я заказываю дополнительные десерты, и сытые выходим на улицу.

               – Давай еще поплаваем.

               Буравлю ее взглядом. Мне кажется, или Кира специально оттягивает время, чтобы не оставаться со мной наедине. Ладно, хотя бы в океане ее опять полапаю.

               – Пойдем, – не слишком радостно соглашаюсь я. – Надеюсь: мы сильно не сгорим под дневным солнцем.

               Не обращает внимание на мою реплику и поворачивает в сторону пляжа.

               После смелых забав в воде, от которых в прохладе Атлантического океана от нас валит пар, после лежания на подстилке и моего нахального заигрывания недотрога наконец сдается и соглашается пойти домой.

               Едва оказываемся в квартире, Кира в одно мгновение исчезает в ванной и пропадает там не менее двадцати минут. Уже хочу идти узнавать: не утонула ли она в душе, но девчонка появляется сама и прячется в комнате.

               Принимаю водные процедуры следом и демонстративно выхожу в одном полотенце на бедрах. Наши взгляды пересекаются, малышка вспыхивает и загипнотизированно смотрит, как я приближаюсь.

               Через несколько шагов оказываюсь напротив и ощущаю ее горячее дыхание на плече. Меня сразу накрывает. Одной рукой притягиваю Киру к себе, другой задираю ее подбородок. Скольжу от растерянного взгляда вниз к приоткрытым губам и тут же жадно целую ее, вкладывая в это действие все желание, что скопилось за сегодняшний день. Она сначала робко, потом смелее отвечает мне, и я, не отрываясь от губ девушки, скольжу ладонью по нежной коже и забираюсь все выше под футболку. Но едва мои пальцы касаются ее груди, Кира напрягается и отстраняется от меня.

               Вопросительно смотрю.

               – Давай не сегодня…

               Тут же отводит глаза, как нашкодившая кошка, и пытается отойти. Не отпускаю. Держу за плечи.

               – Почему?!

               – Голова болит. Наверно, все-таки на солнце перегрелась.

               Сканирую ее лицо и как-то не особо верю.

               – Врешь.

               Указывает головой на полупустой стакан воды на ее тумбочке.

               – Только что таблетку выпила.

               Сказать нечего, но на душе скверный осадок. Такое ощущение, что со мной играют, как с глупым щенком. Неприятно.

               Беру домашние вещи и ухожу из комнаты. Включаю телек и, на автомате щелкая каналами, пытаюсь унять раздражение, но оно скопилось не за один день и превратилось в большой неприятный сгусток, от которого просто так не избавиться.

               Ближе к вечеру понимаю, что мне надо обязательно выйти и проветриться, заодно где-нибудь поужинать, и с этими мыслями тихо захожу в комнату.

               Кира, свернувшись калачиком, лежит на своей половине кровати. Услышав меня, поворачивается и начинает наблюдать за моими действиями.

               – Ты куда? – спрашивает, когда видит, что я переодеваюсь.

               – Погуляю.

               Через пару секунд звенящей тишины звучит ультиматумом:

               – Если ты уйдешь, то я тоже куда-нибудь пойду!

               – А как же твоя голова?

               Молчит и я кидаю ей:

               – Иди! Ты же не прыгаешь в койку к первому встречному – значит, волноваться мне не стоит, что ты попадешь в передрягу.

               – А ты?

               – А я голодный.

               Выхожу еще больше раздраженный. Что это за детский сад?! И от себя боится отпустить на шаг и к себе не подпускает по-настоящему.

               Не помню, как дохожу до маяка и иду по длинному каменному волнорезу в глубь океана. Ветер выдувает из головы все мысли, давая мне передышку от анализа происходящего и возможность просто отдохнуть.

               Пристраиваюсь на одном из валунов и заторможенно смотрю, как волны врезаются в наваленные рядом камни и с шумом разбиваются, окатывая своими брызгами меня и ближайшее пространство. Освежает. Чувствую себя одним из них. Таким же тяжелым и безрадостным.

               Возвращаюсь в действительность, когда начинаю замерзать. Встаю, выбираюсь на дорогу и  направляюсь обратно, чувствуя, что уже не просто хочу есть, а умираю от голода.