На край света за мечтой

Моана рассмеялась, очевидно, совершенно не волнуясь.

– Мы верим в добрых духов, – сказала она. – Но они нам сейчас здесь не нужны. У нас ведь все хорошо, у нас есть вода и свет… Поэтому мы точно продержимся несколько часов, пока Джеймс не вернется с другими мужчинами.

Хелену это не успокоило. Девушка оцепенела от страха.

– А если шахта обвалится еще больше? – прошептала она.

Вполне могло так случиться, что остаток штольни обрушится и погребет их под камнями.

– Или если батарея в фонарике сядет?

Мысль о том, что придется провести много часов в непроглядной тьме, была почти невыносима. А потом ее тело пронзила резкая боль. Хелена схватилась за живот.

– Моана, я… мне кажется, ребенок выходит…

Моана осторожно положила руку на ее живот.

– Вот тебе раз, этого только не хватало, – пробормотала она и еще раз осветила фонариком Хелену. Глаза девушки округлились от ужаса.

– Я умру, – неустанно повторяла Хелена. – Я знала это…

– Сначала мы прибавим больше света! – постановила Моана, не реагируя на такие причитания.

– Марти, у тебя есть спички? У тебя они должны где-то быть.

– Да, – мальчик кивнул и нашарил в кармане грязной куртки коробок.

Моана чиркнула одной спичкой и попыталась зажечь керосиновую лампу. Со второй попытки ей удалось это.

– Ну вот! – довольным тоном произнесла она.

Хелена скрючилась в тесной пещере. Она ощутила влагу между ногами.

– Ты описалась, – констатировал Марти.

– Это воды отошли, – объяснила Моана. – Хелена, сейчас ты должна расслабиться, приляг или сядь… только не опирайся о стену. Вот возьми и подложи сумку под голову…

Моана позаботилась о том, чтобы полячке стало немного удобнее.

– Ты уже когда-нибудь делала это? – спросила Хелена с искрой надежды в голосе. – То есть… принимала когда-нибудь роды?

Моана покачала головой.

– Я надеюсь, Джеймс приедет до того, как начнется самое серьезное, – объяснила она не очень уверенно. Предстоящие роды, кажется, тоже выбили ее из колеи. – Впрочем… у меня ведь пять сестер, а я самая старшая. Все они родились у нас дома. И конечно, я кое-что знаю. Если это произойдет, значит, мы должны справиться, Хелена. Попытайся не переживать. Дыши спокойно, думай о чем-нибудь хорошем…

Девушка попробовала восстановить дыхание и думать о Джеймсе, о Киуорд-стейшн и конных прогулках под ярким солнцем.

Вместо этого ей на ум приходили воспоминания о смертном одре матери. В сибирском бараке тоже было темно. И Люцина плакала, а здесь плачет Марти. Тогда она пыталась успокоить сестру. Может, разговоры с ребенком немного отвлекут ее.

– Марти, не плачь, – прошептала она. – Ты этим очень печалишь своего ангела-хранителя. – Так их мать все время говорила Люцине. – Ты же знаешь, что у тебя есть ангел-хранитель?

Марти помотал головой. В Халдоне не было католиков.

– Это какой-то дух? – спросил мальчик.

Видимо, его очень волновали духи. Хелене стало интересно: это увлекло мальчишку после того, как они делали воздушных змеев в общинном доме нгаи таху, или его просто напугал отец?

– Нечто подобное, – ответила девушка. – Как бы то ни было, у каждого ребенка есть ангел-хранитель, наблюдающий за ним. Есть… есть одна песня, в которой говорится об ангелах-хранителях.

Перед глазами Хелены вдруг всплыла сцена львовской оперы с роскошными декорациями. Рождественский спектакль. Люцина, Хелена и их родители, нарядно одетые… Тогда давали оперу Хумпердинка «Гензель и Гретель». Девушка тихо запела.

Abends will ich schlafen gehn,
vierzehn Engel um mich stehn[25]

Моана и Марти завороженно слушали. Воспоминания Хелены рассеялись как во сне.

– Мне кажется, Марти заснул, – прошептала Моана, когда Хелена закончила петь.

Девушка едва не застонала, почувствовав новые схватки.

– Это ты хорошо придумала. Ты будешь хорошей матерью…

Моана снова погладила ее живот.

– Нет! – резко возразила Хелена и нахмурилась. – Этого точно со мной не случится. Я не хочу этого ребенка. Я его ненавижу!

Моана, удивленно взглянув на нее, покачала головой.

– Будешь, будешь, – спокойно промолвила она. – Когда ребенок появится на свет, ты его полюбишь. Это точно. Это у всех так. Даже если сначала ты его не хочешь. Поверь мне, в нашей мараэ половина детей нежеланные. Женщины находят какую-нибудь работу в деревне или на Киуорд-стейшн, потом пакеха приглашают их пропустить по стаканчику, женщины соглашаются… а девять месяцев спустя у нас очередной маленький метис, у которого нет отца. Но мамочка любит его, и в мараэ никто на него косо не смотрит. Злоба появляется позже, когда в школе дети пакеха обзывают его ублюдком… А ведь твой ребенок родится белым. И Джеймс наверняка станет хорошим отцом.

– При чем тут Джеймс? – ошеломленно спросила Хелена.

Моана спокойно ответила на ее взгляд. В темных глазах маори, казалось, застыла печаль.

– Ребенок ведь от него, да?

Хелена помотала головой и скорчилась от новых схваток, прежде чем успела ответить:

– Нет! Конечно нет! Разве… разве мисс Глория тебе не рассказала? Или Джеймс?